Онлайн книга «Темное время души»
|
– Не хочу я ни с чем бороться! – снова сквозь слезы проговорила Леся. – Я просто хочу быть с тобой, и все! Ну можно я с тобой останусь? Я позвоню сейчас мужу и все ему скажу… Просто скажу, что полюбила другого, что жить с ним не смогу больше… Он умный, он все поймет! – А дети? Ты ж говорила, у тебя дети есть! Им-то что ты будешь объяснять? – Так я их потом заберу… К себе заберу… – Куда ты их заберешь? Во дворец, где играют свирели? Так нет у меня такого дворца… И никогда не будет, уверяю тебя. И вообще… Выбрось немедленно все эти глупости из головы, иначе я сейчас по-настоящему психовать начну! – Но если даже я попытаюсь глупости из головы выбросить, Саш… Все равно я не перестану любить тебя! Я… Я все время буду к тебе рваться, приезжать, мужу врать… – А я тебе еще раз говорю – не любишь! Ты выдумала все, дурочка! Ты и в самом деле перепутала любовь и обычную тягу к пороку! И я тебе еще раз объясняю эту простую истину – порок сам по себе очень притягателен… Он обыденность перечеркивает, на него смотреть интересно, он искушает, в конце концов! Хотя по сути своей – всего лишь порок, обыкновенная червоточина, выбраковка из ряда положительного…. – Ну и пусть! Я все равно уже не могу без тебя! Я умру без тебя! – уже навзрыд плакала Леся, обхватив его за шею тонкими ручками. – Ну все, не надо, хватит… Не плачь, все будет хорошо! – успокаивал он ее тихим голосом, в котором нотки раздражения сменились равнодушной тоской. – Обещай мне, что ты успокоишься и позвонишь домой, поговоришь нормально с мужем и детьми… Я представляю, как они там волнуются за тебя… Ну, Леся, очнись же, перестань рыдать, хватит! Он сам поставил на зарядку ее сотовый телефон, сам сварил ей крепкого кофе и говорил еще что-то, гладя по голове и успокаивая, словно попавшего в беду ребенка, которого и прогнать рука не поднимается, и оставить у себя нельзя… И она перестала плакать, хотя и норовила все время ухватить его за руку, будто боялась, что он может исчезнуть. А вечером она позвонила Лешику и, услышав его и в самом деле тревожный голос, вдохновенно наврала ему про то, как сломался у нее телефон, как долго его ремонтировали и как хорошо она отдыхает, много купается, что все у нее здесь замечательно… Лешик, успокоившись от ее ровно журчащего голоса, с радостью доложил о том, что Лиза для грядущего первого сентября экипирована полностью, а Ольга Петровна обещала привезти Коленьку как раз к Лесиному приезду, день в день, так что уже через несколько дней они все соберутся дома, и они с Лизочкой очень-очень этого ждут и по всем скучают… Пока она говорила, Саша деликатно вышел на балкон, закрыл за собой дверь. Было в этой деликатности что-то обидное, будто он отстранялся от нее в этот момент, будто уже отправлял домой, к мужу… И потому, завершив разговор, она бросилась к нему, сказала быстро: – Все, я поговорила! Все в порядке, никто меня не потерял, можешь не волноваться! – Да я не волнуюсь, собственно… – произнес он чуть насмешливо, глядя вдаль поверх крон деревьев. Потом вздохнул тоскливо. – Какая погода шикарная, и на море штиль… Сейчас бы по набережной пройтись, посидеть где-нибудь в баре… Словно опомнившись, повернулся к ней всем корпусом, спросил резко: – Лесь, а у тебя обратный билет на какое число куплен? – На двадцатое, а что? – А сегодня какое? – Шестнадцатое… Он подошел к ней, взял ее ладони в свои руки, заглянул просительно в глаза: – Лесенька, давай сделаем все разумно… Скоро ребята придут, и мы… Мы приготовим прощальный ужин при свечах, посидим с ребятами, вина выпьем… И проведем с тобой последнюю ночь, а утром ты уйдешь в свой санаторий и сюда больше не вернешься. Так будет лучше, Лесенька, поверь мне… – Нет, не прогоняй меня, пожалуйста! – снова заплакала Леся. – Можно я побуду с тобой эти оставшиеся дни? Их же так мало осталось! Я не смогу жить в санатории, зная, что ты рядом! Я там измучаюсь вся! – Лесь, но я как лучше хочу! Для тебя же лучше! – Нет, нет… Я не смогу… – Ну, как хочешь тогда! Он отпустил ее руки, шагнул в комнату и, достав по пути с книжкой полки первый попавшийся под руку том, улегся с ним на диванчик. Тот жалобно скрипнул под ним и затих, боясь потревожить обманчивый покой временного хозяина. Леся осталась одна на балконе, оглушенная произошедшей в нем переменой. Села на пол – ноги уже не держали. Подтянув к подбородку худые коленки, начала раскачиваться как маятник, из стороны в сторону, и пропадала, сама чувствовала, как пропадает, и ничего, ничего уже не может сделать! Ни уйти, ни остаться… Пришедшая с работы Люда так и застала ее сидящей на балконе, присела рядом на корточки, погладила жалостливо по плечу. – Лесенька, ну что ты… Не надо… – Что не надо, Люд? – эхом откликнулась Леся. – Все хорошо у меня, все нормально… – Ой, да какое нормально! Я что, не вижу, у меня глаз нет, по-твоему? Господи, как я себя ругаю, если б ты знала! Зачем я тебя сюда притащила? А все этот туркмен со своим коньяком! Напились мы с тобой, наделали глупостей… – Да все хорошо, Люд, не переживай… – глядя в одну точку перед собой, снова улыбнулась Леся. – Я скоро домой уеду, всего четыре дня осталось… – Может, тебе в санаторий уйти? – осторожно спросила Люда. – Ты не думай, я не гоню тебя, живи сколько хочешь… Просто, может, так лучше будет? – Не знаю я ничего… – заплакала тихо Леся, ткнувшись носом в ее плечо. – Плохо мне, Люд, совсем я пропадаю… – Ну ты как-то борись с собой, Лесь! Нельзя из-за мужика так убиваться, что ты! Не стоит он того! А хочешь, я его вообще отсюда выгоню? Пожил, и хватит! Что я ему, обязана? Вот прямо сейчас пойду и выгоню, пусть себе другое место укромное ищет! – Нет! – испуганно подняла голову Леся. – Нет, Люда, не надо! Уже все хорошо, я и плакать больше не буду! Давай я лучше в магазин схожу, продуктов куплю, а то живу тут у вас на хлебах… И вина куплю хорошего, грузинского! Ты «Киндзмараули» любишь? А Димка что любит? И Дашеньке надо какой-нибудь подарок купить… Все, я иду по магазинам, Люд, решено! И не возражай даже, и слушать не буду! Она подскочила на ноги, быстро прошла в комнату, спросила деловито, по-хозяйски: – Саш, а ты какое вино любишь? Я в магазин пошла, говори, что купить… Он глянул на нее удивленно, пожал плечами. Потом проговорил нарочито равнодушно: – Да мне все равно, какое вино… – Тогда коньяк, может? – Давай коньяк, ладно… Сказал – и снова уткнулся в книжку. Леся лишь улыбнулась жалко. И сама вдруг остро ощутила, какая она жалкая сейчас. И отогнала от себя это ощущение, засуетившись со сборами. Если собралась за покупками – надо идти… А вечером они всей компанией дружно сидели за столом, пили грузинское вино и армянский коньяк, смеялись и шутили, слушали нескончаемые Димкины рассказы о нелегкой морской службе, смеялись над Дашенькой, которая самозабвенно кормила йогуртом купленную ей в подарок Лесей куклу, и Сашина рука лениво и небрежно обнимала худенькие Лесины плечи… Автоматически обнимала, будто не знала, куда бы себя еще пристроить. |