Книга Шестое чувство, страница 67 – Дана Делон

Девочки все подготавливают и начинают записывать видео. Эмма говорит громко, объясняет на камеру, как накладывать тени, как приподнять веко, сделать глаз визуально больше. Эмма выглядит сосредоточенно и уверенно. Видно, что ей правда нравится. Когда они заканчивают с Полин, она делает несколько снимков получившегося макияжа.

– Какую поставить на обложку видео, когда буду монтировать? – спрашивает она подругу.

– Последнюю, я там горячее всех бомб в мире.

– Тебе надо перестать сидеть в тиндере, – со смехом говорит Эмма, – из тебя так и лезут пикап-фразочки твоих воздыхателей.

Полин громко смеется, и я тоже улыбаюсь.

– Садись, Лили, сделаем из тебя супертелочку.

– Когда ты начала краситься? – спрашиваю я.

Эмма задумывается:

– Лет с тринадцати. Мама уже с нами не жила, я тратила все свои деньги на косметику. Папа вначале был удивлен, но потом стал дарить мне наборы. Кажется, он не совсем понимал, как воспитывать дочь, поэтому, когда я выходила из ванной с двумя фиолетовыми фингалами под глазами, всегда говорил мне, что вышло красиво.

Я отчетливо представляю Жерома: недоумение у него на лице и полнейшее непонимание, как реагировать и что говорить в такой ситуации. На губах непроизвольно появляется улыбка.

– Мне хотелось быть красивой, как мама, – вдруг признается Эмма. – А еще хотелось спрятаться. Макияж – идеальная маска.

– Так, значит, нам надо поблагодарить твою маму за то, что в нашем распоряжении есть крутой визажист, – с улыбкой говорю я, и Эмма замирает.

– Ты добрая, Лили, – неожиданно произносит она, – я, если честно, еще не совсем поняла, что ты за человек, хотя искренне пытаюсь. Но одно я знаю точно – ты очень добрая.

– И не мямля, что редко встречается среди добрых людей, – вливается в разговор Полин. Она пишет что-то в телефоне и не смотрит в нашу сторону.

– Так, все, разговоры на личные темы прекращаем, я включаю камеру, – сообщает Эмма и начинает свое колдовство. Она поглядывает на меня изучающе, и мне интересно, что именно во мне она пытается понять. Что именно ей хочется разглядеть. Она работает над макияжем больше часа. В ход идут стразы, блестки, темные тени.

– Готово! Можешь смотреть.

Я оборачиваюсь к зеркалу и смотрю на себя. Передо мной незнакомка. Темно-синие тени подчеркнули мои голубые глаза, они теперь кажутся огромными. Стрелки с серебристыми блестками переливаются под светом ламп. Эмма нарисовала мне две слезы, прямо под уголками глаз. В середине каждой из них переливается страза.

– Обалдеть, это сногсшибательно! – не скрывая своего восхищения хвалит ее Полин, – это, наверное, один из самых красивых макияжей, которые я когда-либо видела!

– У меня нет слов, – честно признаюсь я, – будто это не мое отражение в зеркале.

– Вот поэтому я и люблю косметику, – довольная собой, Эмма улыбается.

– Иди сюда, покривляйся, сделай томный взгляд – мне еще нужна обложка для видео, – с улыбкой говорит она.

Я стараюсь как могу, но они с Полин хохочут:

– О господи, я поняла, чему посвящу свою жизнь! Устрою мастер-класс «Селфи твоей мечты» для таких неумех, как Лили.

И она действительно встает и показывает мне парочку ракурсов: как повернуть голову, как опустить подбородок, как именно смотреть в камеру.

– Уроков понадобится больше, чем один, – говорит Полин.

– Вот эта крутая! – показывая снимок, произносит Эмма.

– Я выгляжу на ней как супермодель со стажем, – усмехаюсь я.

– О да!

Она берет и отправляет мой снимок Адаму. Я непонимающе хмурюсь.

– Ты только что отправила фотку Адаму? – нервничая, спрашиваю я.

– Ну да, я и Полин отправила. Я ему всегда показываю свои работы. Что-то не так?

– Да нет, я просто удивилась, – признаюсь я.

Полин смеется:

– Адам получает тысячу сообщений в день с полным отчетом о действиях Эммы, – издевается она над подругой, а та пихает ее в бок.

– Сейчас накрашусь сама, а вы уже знаете, что наденете?

– Мама только что передала мое малиновое платье водителю, он будет здесь минут через 30 – на дорогах пробки. Желтые жилеты опять бастуют, и половина центра перекрыта.

– Понятно, а ты, Лили? Выбрала?

– Я надену платье, которое мне подарила мама на Рождество. Это платье Armani, оно все в пайетках, – говорю я и натягиваю улыбку. Не могу поверить, что она отправила снимок Адаму.

– А ну, покажи, – с интересом в голосе просит Полин, а Эмма тем временем пялится в телефон.

– Адам передумал и решил пойти на вечеринку, – с довольной улыбкой говорит она.

– Адам-Адам-Адам. – пародирует Полин, и Эмма шикает на нее.

Я же выхожу из комнаты и думаю, что лучше бы он не передумал. Лучше бы он остался дома. Лучше бы она не отправляла ему мою фотографию. Может быть, это слишком самоуверенно с моей стороны, но я точно знаю, что он передумал из-за меня.

Я надеваю платье, мы вызываем Uber, девочки открыли вечером вино, во мне уже есть бокал красного. Но больше я пить не планирую.

– Лили, у твоей мамы суперский вкус, платье просто бомбическое! – делает мне комплимент Полин, она в ярко-малиновом обтягивающем очень коротком платье. Кажется, что она состоит из одних длинных стройных ног.

– Думаю, у брата Лео нет никаких шансов, – с улыбкой подмечаю я.

– Да, этот бедолага даже не знает еще, что обречен, – весело вставляет Эмма. На ней милое платье с цветочным принтом и балетки. А волосы украшает ободок с нежно-розовыми розами и белыми подснежниками.

– Ты тоже выглядишь прекрасно, – говорю ей я, и она благодарно улыбается.

– Спасибо!

Мы приходим в какой-то клуб, на улице темно, и я не понимаю, где мы. Эмма словно чувствует мое волнение и берет меня за руку:

– С тобой все хорошо или было глупо приводить тебя сюда?

– Все хорошо, – я говорю уверенно, стараясь успокоить не только ее, но и себя. – В конце концов мне надо наладить обычный ритм жизни. Не могу же я спать с ночником и избегать темноты всю оставшуюся жизнь.

Эмма внимательно смотрит мне в глаза:

– Порой наш страх бывает сильнее любых доводов рассудка, – как-то грустно отвечает она, и мне становится интересно, чего именно боится она.

– Я первый раз в клубе с тех пор, – признаюсь я, и она сильнее сжимает мою руку.

– Я буду рядом, а если вдруг тебе станет не по себе, только дай знать, и мы поедем домой.

– Спасибо, – искренне говорю я и разрешаю ей повести себя за руку внутрь.

Как только мы переступаем порог, меня ударяет волной горячего воздуха и танцевальной музыки атмосфера беззаботности. Я вспоминаю, что обожаю танцевать. Полин сразу же растворяется в воздухе, Эмма шепчет мне на ухо: