Книга Шестое чувство, страница 77 – Дана Делон

– Добро пожаловать, Лили, – восклицает Марго, жена моего отца, и на ее губах выступает взволнованная улыбка. – Как доехала?

– Без приключений, – отвечаю я и прохожу в просторную прихожую. Там уже ждут двое ее детей. Девушку зовут Анна, и она на три года меня старше, сына зовут Арно, он старше меня на год. Они оба похожи на свою мать. Светловолосые, кареглазые с курносыми носами и тонкими губами. Арно старается мне приветливо улыбнуться, и Анна бросает хмурый взгляд на брата, после она замечает мой чемодан и недовольно поджимает губы.

– Так она решила с нами пожить? Несколько лет делала вид, что нас не существует. А тут вдруг вспомнила! – Нотки негодования в ее голосе удивляют меня. Я, если честно, теряюсь и не знаю, что ответить.

– Иди в свою комнату, – просит ее папа, и Марго бросает предостерегающий взгляд на дочь. Та уходит, но громко хлопает дверью.

– Мы тебе очень рады, – пытается спасти ситуацию ее брат и неловко улыбается.

На кончике моего языка вертится «вижу», но я прикусываю губу и молча улыбаюсь ему в ответ.

– Пошли, я покажу тебе комнату, – говорит папа и проводит меня в гостевую спальню. Здесь голубые занавески и минимум мебели. Кровать, стол, стул и все.

– Ванная общая, прямо по коридору, – сообщает он.

– Спасибо.

– Тебе что-нибудь нужно, Лили? – спрашивает он и рассматривает меня. Он делает так с тех самых пор, как увидел меня, и от его взгляда мне некомфортно. Ощущение, что у меня на голове вырос рог.

– Немного устала, хотела бы отдохнуть, – отвечаю я, намекая, что ему следует уйти.

– Да, конечно. Если что, мы все дома.

Он закрывает за собой дверь, и я сажусь на кровать, подо мной мнется идеально голубое одеяло, и я в который раз за последние пару часов спрашиваю себя, что же я тут делаю.

Я сижу в этой комнате несколько часов. Дочитываю одну книгу и начинаю другую. В дверь стучатся.

– Это я, Марго. – Она приоткрывает дверь и заглядывает внутрь. – Ужин на столе, если ты проголодалась, можешь присоединиться к нам.

Сначала я хочу отказаться, а затем решаю быть вежливой и, натянув улыбку, говорю:

– Я с радостью.

Они ужинают в столовой, здесь большой камин, на котором стоят фотографии в рамках. Один снимок заставляет меня замереть на месте. На нем я с папой. Мне лет пять, мы где-то на природе, он держит меня на руках, мои же крохотные ручки обвивают его шею. У меня улыбка от уха до уха – зеркальное отражение его собственной. Я подхожу ближе и беру рамку в руки. Я смутно помню этот день, кажется, мы тогда купались в озере. Чувствую внимательные взгляды всех присутствующих.

– Давно это было, – говорю я и кладу снимок на место. – Пахнет очень вкусно, – делаю я комплимент Марго, лишь бы сменить тему. Я еле-еле сдерживаю эмоции, чувствую, как трясутся руки, и сжимаю их в кулаки. То, что здесь стоит этот снимок, никак не вяжется с моим восприятием действительности. Ведь мне казалось, что папа просто-напросто вычеркнул меня из жизни. Анна бросает на меня злой взгляд, но по крайней мере молчит. Мне кажется удивительным тот факт, что она в чем-то меня обвиняет. Мой папа ушел в их семью, однако я не устраиваю истерик. Возможно, она хотела со мной подружиться в самом начале, но я видеть их не хотела. Ни ее, ни Арно, ни тем более Марго. Однако, глядя на них сейчас, во мне больше не кипит та злость, что раньше. Возможно, я смогла смириться с тем, что случилось. Или, быть может, мое собственное прошлое научило меня, что в жизни не все так просто, как хотелось бы. Или правду говорят, что боль со временем притупляется? С последним я не согласна. Мне кажется, со временем мы учимся лучше ее прятать. Марго передает мне тарелку с салатом, и я накладываю себе порцию. Арно рассказывает про футбольную игру и предстоящий полуфинал УЕФА. Я не слушаю его. Телефонный звонок нарушает его монолог. Папа достает трубку из кармана и, прищурившись, смотрит на экран.

– Это твоя мама, – удивленно бормочет он и отвечает на звонок. Я замираю, а сердце бешено колотится в груди.

– Да, Амели, не переживай, она со мной, – пауза. – Прямо сейчас ужинает, – очередная пауза. – Нет, она ничего не рассказала, – он снова замолкает. – Хорошо, поговори с ней сама. – Он передает мне трубку, я встаю со стула и подношу телефон к уху.

– Мам, – тихо говорю я.

Она начинает ругаться:

– О чем ты только думала? Как ты могла так со мной поступить? Что произошло, черт возьми?! Почему ты и Эмма вдруг решили пожить у других родителей?! Лили, выкладывай. Иначе я приеду в Лозанну и вытащу из тебя правду клешнями! – орет она.

– Эмма уезжает к маме в Штаты? – удивленно переспрашиваю я. Мама тяжело вздыхает:

– Ее мама сейчас в Париже. И на вопросы должна отвечать ты, а не я, – зло бросает она.

– Мам, я пока тут поживу. Думаю, окончу старую школу.

– Нет, – тут же отрезает она, – ты не будешь жить там, ты будешь жить со мной под одной крышей, ясно тебе? Собирай свои вещи прямо в эту же секунду, я сейчас куплю тебе билет.

– Мам, – шепотом зову я, и, видимо, что-то в моем голосе ее пугает, потому что тон сразу же меняется.

– Да, детка, тебя кто-то обидел? – в вопросе слышится беспокойство. Мне становится стыдно, ведь никто не обидел меня. В этой истории главный злодей и есть я сама.

– Я очень сильно облажалась, – признаюсь я не своим голосом. Слезы собираются в уголках глаз.

– Что случилось, малыш? – тут же спрашивает она.

– Мне стыдно, и я пока не готова тебе рассказывать, – честно говорю я и хмыкаю носом, – мне так стыдно, мам.

– Детка, приезжай. Уверена, мы все поговорим и найдем выход.

Я качаю головой, хоть и знаю, что она меня не видит.

– Я не могу, пожалуйста, не заставляй. Я побуду здесь.

Она замолкает. Никогда в жизни она так просто меня тут не оставит. Уверена, все, о чем она думает, это как убедить меня уехать. Но, видимо, она решает дать мне время подумать, потому что говорит:

– Мы вернемся к этому разговору, а сейчас передай телефон отцу.

Я делаю что меня просят, а затем извиняюсь перед всеми:

– Мне как-то нехорошо, я побуду у себя.

Я ухожу в комнату и забираюсь на постель с ногами. Эмма тоже решила пожить у матери. Не представляю, как сильно удивился Жером, услышав эту новость. Я разрушила их маленькую семью. Тянусь за телефоном и вижу миллион пропущенных от мамы, в поезде перевела его на беззвучный режим, а потом забыла включить. Теперь понятно, почему она позвонила отцу. Я нахожу наш диалог с Эммой. И не знаю, что мне делать. Выхожу из приложения и захожу несколько раз подряд. Затем набираюсь смелости и пишу ей: «Никаких слов на свете не хватит описать, до какой степени я ненавижу себя за случившееся. Я знаю, что извинения ничего не решают. Это пустые слова. Но знай, ты последний человек на планете, которого мне бы хотелось обидеть. Я поживу у отца в Лозанне. Тебе не нужно уходить к матери. Ты больше меня не увидишь ни в школе, ни в доме. Обещаю».