Онлайн книга «Чёрный город»
|
Режиссер с готовностью поклялся беспрекословно подчиняться. Черные глаза горели отчаянием и надеждой. – Я з-захвачу кое-какие вещи. Это займет пять минут. Съешьте пока что-нибудь. Вам понадобятся силы. На столе было блюдо с фруктами и сладостями – compliment от отеля, но Леон содрогнулся. – Я не могу есть, не могу пить. Я даже сидеть не могу! Спасите Клару! Спасите мою группу! «Чемоданы придется оставить. В саквояж самое необходимое. И Никки – обязательно… Вдвоем со служителем муз выбраться из гостиницы будет труднее. Ну-ка, что там у нас за окном?» Наискось от входа, в тени дерева, стоял автомобиль с задвинутыми шторками. Из выхлопной трубы вился дымок – двигатель работал. Когда Фандорин меньше, чем полчаса назад, подходил к «Националю», машины не было. Может быть, случайность. Но рисковать не стоило. Выглянул в приоткрытую дверь. Коридор пуст. – За мной. Д-дистанция пять шагов. На черную лестницу Эраст Петрович вышел один, бесшумно. Замер. На первом этаже кто-то переминался с ноги на ногу. Вернувшись в коридор, Фандорин сказал: – Идите первым. Там внизу мужчина. Заговорите с ним. Нужно, чтобы он повернулся к лестнице спиной. – О чем заговорить? – Не знаю. Придумайте мизансцену, вы же режиссер. Леон кивнул. Потер лоб. Откинул с лица волосы. – Хорошо. Я в образе. С заданием он справился отменно. Беззвучно спускаясь по ступенькам, Эраст Петрович слышал голос Арта: – Мерси! Очень обяжете. А то курильщик без спичек – все равно что сами знаете что. – И хохотнул. Вот что значит истинно артистическая натура. Человек в светлом костюме, стоя к Фандорину спиной, подносил режиссеру огонь. Блестела светлая набриллиантиненная макушка с идеальным пробором. На подпольщика блондин был не похож – скорее на какого-нибудь щеголя-парикмахера. И пахло от него соответственно: дешевым жасминовым одеколоном. Эраст Петрович даже заколебался. Но нет, лучше перестраховаться. Он взял душистого господина сзади за шею, несколько секунд подержал – и бережно уложил под лестницу, к ведрам и щеткам. – Это их человек? – свирепо спросил Арт. – Мерзавец! И пнул лежащего ногой. – Я не знаю, кто это. Не м-мешайте. Быстрый осмотр карманов ничего интересного не дал. «Парабеллум»? У бакинского жителя пистолет – предмет повседневного обихода, вроде расчески. Визитные карточки. «Фридрих Иванович Вайсмюллер. «Шабо и партнеры». Страховая компания». Не парикмахер. Страховой агент или коммивояжер – обычное прикрытие для нелегала. Но, как и «парабеллум», не доказательство. Эраст Петрович был неравнодушен к запаху жасмина: терпеть его не мог. «Как можно так надушиваться дрянью?» – Ладно, пусть поспит. Идемте. * * * – Зачем армянин привел? – вот первое, что сказал Гасым, даже не ответив на приветствие. Эраст Петрович объяснил. Гочи удивился: – Почему не говорил, что у тебя жена есть? Жена, конечно, надо спасать. Что-то он, видно, заметил в выражении фандоринского лица. Подумал-подумал и спросил: – Красивая жена? – Очень! – воскликнул Леон. – Да, к-красивая. Какая разница? – Э, очень большой разница! Если жена некрасивая и не очень нужна, можно подождать, пока разбойники ее насилуют, а спасать потом. Тогда убиваешь разбойники и убиваешь жена. Не сберегла честь – убил. Очень удобно. – Что за азербайджанская логика! – вскричал Арт. На его счастье, Гасым, кажется, не знал слова «логика». Или намеренно игнорировал армянина. – Раз жена очень красивая и прошло столько времени, ее все равно уже насиловали, – продолжал размышлять вслух Гасым. – Если жалко жена убивать, можно просто побить. – Нет, нет! – взвыл Леон, схватившись за виски. – Они ее не тронут! Они не посмеют! Я… Я не могу об этом думать! Рухнул на колени, согнулся, зарыдал. Гасым смотрел с уважением. – Вай, армянин, а хороший человек. Как из-за чужая жена убивается. – Давай б-ближе к делу, – разозлился Эраст Петрович. – Кто эти разбойники, по-твоему? Что им нужно? Почему не требуют выкупа? – Я знаю? – Гочи пожал плечами. – Ехать смотреть надо. Может, кто знакомый. Тогда плохо. Если незнакомая – хорошо. Убьем, жена назад заберем. Э! – он тронул режиссера ногой. – Место запомнил где? Арт, всхлипывая, кивнул. Гасым стал загибать пальцы: – Шесть конь нужен. Один человек – два конь. Еще ишак нужен. – Ишак-то зачем? – Как зачем? Кушать надо. Вода надо. Будем отдыхать – кошма стелить надо. Люблю мягко сидеть. – Отдыхать?! – вскинулся Леон. – С ума вы сошли! Она там… А вы – отдыхать?! Быстрее, господа, быстрее! Но очень уж быстро не получилось. Экспедиция в горы, за несколько десятков километров от города, требовала подготовки. В этом следовало положиться на Гасыма, а гочи не отличался торопливостью. Сначала он думал и допивал чай. Потом ушел добывать «шесть конь и один ишак». Чтоб быть подальше от Леона – мечущегося, бурлящего, рыдающего, Эраст Петрович удалился в свою прежнюю комнату и занялся делом, которое требовало полной сосредоточенности: сел писать Никки. В дверь без конца совались какие-то люди – у Гасыма никогда не иссякал поток просителей или посетителей, желающих выразить уважаемому разбойнику почтение; в тягучем воздухе жужжали ленивые мухи; по распаренному лицу стекали струйки пота; Арт вскрикивал в коридоре трагическим голосом «Нет, я этого не вынесу!». Всё это не мешало медитации. Фандорин давно установил, что умственной работе более всего благоприятствуют два состояния: либо полный покой, либо крайний хаос. Открытие это принадлежало Конфуцию, который еще два с половиной тысячелетия назад изрек: «Среди стоящих беги, среди бегущих – остановись». Прежде всего Эраст Петрович заставил себя избавиться от раздражения на утомительного Леона и назойливых туземцев. Поймал себя на мысли, совершенно не достойной благородного мужа: «Ну почему армяне в любой ситуации обязательно главными страдальцами делают себя? Почему азербайджанцы (он запомнил это звучное слово) начисто лишены представлений о приватности?» – и устыдился. Нет ничего глупее и пошлее, чем переносить личные особенности одного человека или даже группы людей на целую нацию. Если такое обобщение даже имеет под собой основание, нельзя им слишком увлекаться – помни, что и у твоей собственной нации наверняка есть недостатки, бросающиеся в глаза другим народам. |