Онлайн книга «Под опасным солнцем»
Кажется, вдали, над хижиной, что-то светится, для автомобильных фар слишком слабо, для фонаря слишком высоко. За мной гонятся? Меня узнали? Пьер-Ив убит? Я — свидетель, которого надо убрать? Не могу больше бежать, склон слишком крутой, просто иду как можно быстрее. Повернуть обратно? Позвать кого-нибудь на помощь? Снова на пути проклятый тики. Всего лишь серое пятно, я и не думаю его освещать. Стараюсь убедить себя, что все это только кошмар, что завтра все будут на месте. Добираюсь до «Опасного солнца». Все спят, даже Гастон. Я знаю, что надо бы всех перебудить, вытащить на террасу, увидеть, кого недостает. Или хотя бы Янна разбудить. Янна и его жену, они оба полицейские, они знают, что делать. Или Майму, я ей одной могу доверять, но нет, это невозможно, ее мать спит в том же бунгало. Я знаю, что надо делать, но вместо этого бегу в свое бунгало и запираюсь. У меня в ушах звучат слова Пьер-Ива, сказанные им вчера за обедом, мне кажется, с тех пор прошла целая вечность. Что бы ни случилось в ближайшие дни и часы, что бы ни произошло до той минуты, как вы, через пять дней, снова сядете в самолет, продолжайте писать. Отмечайте все! Записывайте все! Ваши впечатления, ваши эмоции, по горячим следам. А если я снова видела представление? Если все это — часть заранее написанного сценария? Если Пьер-Ив снова, как в своих книгах, все подстроил? Я слишком сильно сомневаюсь, для того чтобы всех разбудить, и слишком сильно боюсь, для того чтобы выйти одной. И продолжаю сидеть на кровати. Я знаю, что мне больше не уснуть. Пьер-Ив, я сделаю, как ты велел. Я напишу свой роман. БРОШУ В ОКЕАН СВОЮ БУТЫЛКУ. Серван Астин
— Алло, алло! Есть там кто-нибудь? Вы меня видите? Вы утонули? Вас всех смыло цунами? — Серван Астин поворачивается спиной к камере и обращается к кому-то за кадром: — Ты уверен, что он работает, этот твой дебильный скайп? Там одни куры! Ей отвечает мужской голос. — Там сейчас шесть утра, — говорит невидимый технарь. — Может, только куры пока и проснулись? — Ага, посмейся мне тут еще! Серван Астин снова поворачивается к экрану: — Эй, под бананами, алло, вы меня слышите? Давайте-ка шевелите своими красивыми загорелыми попами, вы там как-никак за мой счет загораете! У нас тут, в Париже, шесть вечера, через час у меня коктейль, так что чешитесь, ловите блох или кто там вас кусает в ваших пампасах. Ага… Перед издательницей появляются три лица. Элоиза с распухшими глазами, растрепанная Фарейн и чересчур накрашенная Мари-Амбр. — Ага… — повторяет Серван. — Вы прямиком из бара или что? Где остальные? Мари-Амбр выглядит самой бодрой из троих. — Клеманс Новель и Мартина Ван Галь еще спят, — говорит она. — Они что, издеваются? Телефон, который их снимает, стоит на столе, на террасе у Танаэ, кое-как пристроенный к банке грейпфрутового джема, Фарейн пытается его поправить, в кадре мелькают горы, небо, океан, потом картинка наконец замирает. — Вы хотите, чтобы меня укачало или что? — взрывается издательница. — Может, мне тоже изобразить дрон и показать вам небо Парижа? Мерзкие серые тучи, машины и людей, которые суетятся, будто муравьишки? Хочу вам напомнить, что вы там, у голубой лагуны, оказались благодаря моей банковской карточке того же цвета… и что я жду от вас бестселлер! На Мари-Амбр столбняк напал, она не в силах ответить, Элоиза поворачивается то одним профилем, то другим, то цветком тиаре, то гибискусом, она похожа на школьницу, которая слушает выговор, глаз поднять не смея, Фарейн вздыхает, ее рука пропадает с экрана и волшебным образом появляется снова с чашкой кофе. Серван Астин вскакивает, долю секунды камера показывает только декольте ее вечернего платья крупным планом, раскачивается кулон, золотое перо, и снова появляется ее лицо, огромное, во весь экран. — Эй, вы все там с бодуна, что ли? ПИФ заверил меня, что в Атуоне нет ни одного бара. Лететь пятнадцать тысяч километров, зато на месте полное уединение! Монашеский остров! Лучше, чем Афон или Метеоры. Ни капли алкоголя. Только пот и чернила… Кстати, сам-то он где, ПИФ? — … Серван Астин придвигается еще ближе, утыкается носом в экран, будто обнюхивает их. — Вам пассаты уши песком засыпали? Повторяю, где ПИФ? Фарейн, поставив чашку, усталым голосом отвечает: — Мы не знаем. Он исчез. Мы думаем, что это входит в программу занятий мастерской… Что это такая игра. Издательница отваливается от экрана, падает на стул как подкошенная. — Игра? Вы знаете, сколько стоит ваша прогулка под кокосами? Во что мне это все обошлось — самолет, пансион Татайе? Так что давайте, девочки, заставьте мечтать несчастных читательниц, оставшихся в метрополии, тридцать две тысячи неудачниц, которых не выбрали, и десятки тысяч других, сидящих в инстаграме. Я жду селфи ПИФа, хочу видеть, как он, голый по пояс, в поте лица трудится над рукописью, а ты, Элоиза, девочка моя, нацепи на свое прекрасное лицо сладкую улыбку и пришли мне несколько своих фото в бикини. Надо и читающих папиков тоже прибрать к рукам. Шевелитесь, сестры Бронте, шлите фото, видео, танец птицы, хаку [14] свиньи, мне без разницы, лишь бы читательницы, которые остались здесь, обзавидовались… Так что будите-ка Клементину… и бельгийку тоже! Где она, эта королева социальных сетей? Она обещала мне засыпать своими постами франкофонов от Сен-Пьера и Микелона до Кергелена… и со вчера — ни одного! — Она спит. — Так чего вы ждете, идите будите ее! Дневник Маймы
Тишина Я все слышала. Серван Астин отключилась, ее ждало такси. Она перезвонит завтра с утра пораньше, то есть когда здесь будет уже ночь, и лучше бы Пьер-Иву Франсуа на этот раз ответить на звонок. Крутая тетка эта издательница. Пока вся троица растерянно переглядывалась, я сорвалась с места и, переполошив кур, помчалась будить Клем и Титину. Танаэ выбрала подходящий диск Бреля, чтобы расшевелить мою засоню-подружку и обленившуюся бельгийку. «Au suivant, — командовал великий Жак, — следующий!» — и хозяйка сновала под его пение между террасой и кухней. Ванильное печенье, банановые оладьи, кокосовый хлеб, чай, кофе. Дочери ей не помогали, По и Моана, как всегда по утрам, спустились на поле к трем лошадкам, Мири, Фетиа и Авае Нуи [15]. Все три, насколько позволила веревка на шее, приблизились к террасе, чтобы выпрашивать остатки завтрака. Я бы предпочла в следующем перевоплощении оказаться петухом или кошкой, чем такой вот лошадкой! Только представьте себе… Век назад их завезли на остров, чтобы они здесь скакали на воле, а не кружили, будто волчок, у колышка! |