Книга Это все психосоматика! Как симптомы попадают из головы в тело и что делать, чтобы вылечиться, страница 41 – Александр Кугельштадт

Отвечу так: и да, и нет. Благодаря исследованиям в области нейробиологии сейчас уже известно, при каких условиях позитивные действия могут оказывать целебное действие.

Списки из 100 подсказок – готовка еды, прогулки, встречи с друзьями и прочее – мало чем помогут при депрессии, к сожалению. Они слишком общие, и часто в них содержатся вещи, которые человек с депрессией из-за болезни не может воспринимать как позитивные.

Можно воспользоваться интериоризованными позитивными шаблонами из своего опыта. На практике мы с пациентами пытаемся разобраться также в неблагоприятных психологических шаблонах и опыте ранних отношений, чтобы выяснить, откуда взялась депрессия. Поэтому первый шаг в лечении напрашивается сам собой: обнаружить, какие полезные навыки и пути мы уже выбирали в прошлом – навыки, которые в настоящий момент погребены в памяти и потому неочевидны.

Из-за того, как устроен наш мозг и как работает его система вознаграждения, вещам, которые не имеют для нас особого значения, практически невозможно вдруг такое значение придать. Особенно это сложно для человека в депрессии, потерявшего способность гибко мыслить и чувствовать и едва ли способного увлечься новыми занятиями. Но опора на имеющиеся ресурсы, взятие их за основу действует.

Например, Мартин, о котором я рассказывал, в прежние времена сбегал в мир электронных конструкторов и паял всяческие самодельные приборы. Таким образом он погружался в собственный мир, где ему не нужны были одобрение или восхищение со стороны матери. Сконструировав очередной прибор, он гордился собой, что повышало его самооценку – по крайней мере, так мы с Мартином поняли эти процессы.

Вернувшись во время прохождения психотерапии к прежнему увлечению, первое, что сделал Мартин, – собрал из конструктора всеволновый приемник. Причем он занимался этим упорно и даже с некоторой долей радости и гордости.

Мы спускаемся на этаж ниже и оказываемся в легких. Вот сразу высказывание Теодора Фонтэйна ^[32]: «[У нас] есть и остается счастье – возможно, величайшее счастье – способность дышать свободно» [83].

Когда мы здоровы, возможность свободно дышать кажется чем-то само собой разумеющимся. А люди с астмой или с хронической обструктивной болезнью легких (ХОБЛ) знают: это очень страшно, когда не хватает воздуха.

Когда человек не получает достаточного количества необходимого для жизни кислорода, у него возникает чувство паники. Это как, например, если человек тонет и задыхается, то возникающее при этом чувство страха помогает ему освободиться и автоматически принять решение убежать – все для того, чтобы человеку не надо было терять время на раздумья: «Мне не хватает воздуха – прочь отсюда!»

Нехватка воздуха, вызываемая болезнью бронхов и легких, активирует симпатическую нервную систему, которая отвечает за бегство, а это ведет к повышенному выбросу кортизола и увеличению артериального давления. Эта автоматическая телесная реакция в свою очередь возбуждает мозг, и он усиливает режим тревоги в организме. Короче говоря, тело и психика попадают в своего рода замкнутый круг, что не дает пострадавшему самому принять действия для спасения, а также препятствует оказанию помощи со стороны близких и врачей.

Смотреть, как человеку не хватает воздуха, трудновыносимое зрелище. Страх передается окружающим людям, и у них тоже учащается дыхание. Поэтому родственники хронических больных иногда избегают своих близких: так страшно быть этому свидетелем.

В результате получается, что наихудшие опасения – страх изоляции и одиночества – вполне могут сбываться. В этих случаях во время терапии следует непременно предусмотреть работу с чувством одиночества и тревоги. Больным и их родственникам нужна психотерапевтическая поддержка.

Итак, мы находимся в области легких и бронхов. Здесь есть один психосоматический механизм, который вы могли испытывать на себе или наблюдали у других. Я очень хорошо помню, как в юности несколько раз был свидетелем ситуации: одноклассница явно не в себе, дышит в пакет, который учитель держит у нее перед ртом; взгляд у нее при этом напуганный, руки судорожно сведены и похожи на лапки зверька.