Книга Замкнутый круг, страница 32 – Нора Робертс

– Ты что же это, угрожаешь мне?

– Да.

Чувствуя, как его с головой захлестывает волна страха, Рик поспешно взял со стойки, новый бокал с очередной порцией бурбона.

– Не забивай себе голову глупостями, парень. Думай лучше о своей лошади, которая побежит для тебя через неделю, и оставь в покое прошлое. А если хочешь отвлечься – помечтай о своей прелестной белобрысой кобылке, которую ты обхаживаешь.

Одним быстрым движением Гейб схватил отца за узел его шелкового галстука и рванул на себя. В то же самое мгновение рядом с ними очутился встревоженный бармен.

– Господа, господа! Мы не хотим иметь неприятности…

– Никаких неприятностей, – Рик ухмыльнулся прямо в лицо Гейбу. – Абсолютно никаких. Семейное дело, только и всего. Я рад, сынок, что ты замахнулся на такое большое дело. Голубая кровь и все такое… Готов побиться об заклад, эта чистокровная кобылка лягается, как бешеная, но зато и выносливость у нее, должно быть, соответствующая. Может, тебе уже пора представить ее твоему старому папке, а?

Гейб с такой силой сжал пальцы, что они заныли. Кулак его буквально зудел от желания врезаться в эту выбритую челюсть, но.., каким бы мерзавцем ни был Рик Слейтер, все-таки это был его отец.

– Держись от нее подальше, – негромко предупредил он.

– А не то?..

– Я убью тебя.

– Мы оба знаем, что для этого у тебя кишка тонка. Но мы могли бы заключить сделку: я не лезу в твои дела, а ты – в мой. – Почувствовав, что хватка Гейба ослабла, Рик вырвался и разгладил галстук. – Иначе мне придется поговорить с твоей красоткой. Клянусь богом, мне есть о чем ей рассказать!

– Еще раз говорю, держись от нее подальше. И от нее, и от всего остального, что принадлежит мне. – Гейб достал из кармана купюру и положил ее рядом с кофе, к которому он едва прикоснулся. – Иначе худо тебе будет.

– Дети!.. – сказал Рик встревоженному бармену, когда Гейб вышел. – Как трудно порой научить их уважать родителей.

Он взял со стойки бурбон и опрокинул его в рот, стараясь не обращать внимания на сильную дрожь в руках.

– Иногда, – пробормотал он, – уважение приходится просто вколачивать в них.

С этими словами он повернулся к монитору и стал ждать результатов второй скачки.

Когда Келси с сознанием честно выполненного долга смогла наконец выйти из конюшни, снаружи уже сгустились сумерки. Двенадцать часов кряду она не покладая рук убирала навоз, меняла в денниках соломенную подстилку, драила медяшку на сбруе и скоблила бетонный пол в проходе между стойлами и в тамбуре. В результате каждый мускул в ее теле ныл и просил о пощаде, и единственное, о чем она способна была мечтать, это о горячей ванне и блаженном забытье сна.

– Хочешь пива? – Моисей сидел у дверей на перевернутой бочке и держал в руке две запотевшие бутылки. Очевидно, он специально дожидался ее.

– Нет. – Келси удостоила его такого же холодного взгляда, каким было пиво в его руках.

– Бери! – Моисей протянул ей откупоренную бутылку. – Я никак не мог найти мою трубку мира.

Сдаваясь, Келси с видимой неохотой взяла пиво. Откровенно говоря, она предпочла бы ему литра четыре холодной воды, однако оказалось, что пиво отлично смывает привкус пота и скопившейся во рту грязи.

Моисей прищурился, разглядев в полутьме свежий синяк на предплечье Келси.

– Сержант укусил? – спросил он.

– Да. Что дальше?

– Ну, Келси, ты же не можешь дуться на меня вечно. Я ведь такой обаятельный мужчина. Келси отпила еще глоток.

– Кто тебе сказал?

– С твоей матерью мое обаяние ни разу не давало осечки, – проворчал Моисей. – Послушай, голубушка, я вздул тебя, потому что думал – ты отлыниваешь. Теперь я вижу, что ты хорошо потрудилась, и говорю тебе об этом прямо. И не только сегодня. По большей части ты работала неплохо.

– По большей части?..

– Угу. Ты быстро учишься и не повторяешь дважды одни и те же ошибки, однако тебе все равно необходим кто-то, кто стоял бы у тебя за спиной. У тебя слишком много характера и слишком мало терпения, но это не великая проблема. Постоянно имея дело то с лошадьми, то с твоей матушкой, я научился с этим справляться.

– С моей… – У Келси отвисла челюсть. – С Наоми?

– Она может быть упряма, как мул, когда ей чего-то втемяшится в голову. Сейчас она взбрыкивает совсем не так часто, как бывало в юности, и я, признаться, порой об этом жалею.

Моисей посмотрел на мыски своих ботинок.

– Чертовски жалею! – повторил он. – И дело не в том, что в тюрьме ее сломали. Просто она сама сильно изменилась. Стала круче, жестче, уверенней в себе, научилась сдерживаться. Я и на тебя-то сегодня бросился скорее из-за Наоми, чем из-за работы.

– Я не понимаю…

– Если ты повернешься к ней спиной сейчас, это убьет ее. Она, понятно, не хотела бы, чтобы я говорил тебе об этом, но я все-таки скажу. Для меня в целом мире нет никого дороже Наоми, и я не хочу, чтобы кто-то снова причинил ей боль.

– Но я не собираюсь бросать ее или поворачиваться к ней спиной! – с горячностью возразила Келси. – Может быть, тебе трудно поверить мне на слово, но я хотела бы, чтобы ты не сомневался во мне. Правда, хотела бы…

– По моему мнению, заслуживает доверия каждый, кто способен почистить лошадь и не сбежать после этого. Увидимся утром.

– Конечно. – Келси пошла было прочь, но остановилась и обернулась через плечо. – Чудесный вечер, Мо.

– Да.

– Многие женщины любят гулять при луне.

– Я об этом слыхал.

– Так вот, в ближайшие два часа лунного света будет более чем достаточно, – объявила Келси и, торжествуя, зашагала дальше к дому. Ей казалось, что она сделала все, что должна была сделать, и теперь у нее была только одна забота – застать Герти в кухне и попросить подогреть что-нибудь вкусненькое, пока она будет наслаждаться горячей ванной.

Час спустя она все еще дремала в горячей ванне среди душистой пены и водоворотов горячих пузырьков. Ее мир снова пришел в норму и перестал угрожающе раскачиваться и трещать по швам.

Она как раз раскрыла рот, чтобы сладко зевнуть, когда дверь неожиданно распахнулась.

– Гейб? – Смутившись, Колей так резко выпрямилась, что едва не выплеснула на пол половину воды. – Что ты здесь делаешь?

– Герти сказала мне, что я могу найти тебя здесь. – Он стоял в дверях, зацепившись большими пальцами за ремень, и явно наслаждался зрелищем. – Я хотел пригласить тебя к себе, но ты, похоже, одета не для верховой прогулки.

– Я часто купаюсь голой, у меня такая привычка.

– Может, тебе потереть спину? Ну, и другие места, до которых самому трудно дотянуться?