Книга Мир грёз и кошмаров, страница 37 – Анна Грёза

— И как же это они успели измениться? — паучиха лишь бровью повела, выказывая заинтересованность.

— Эта самка назвала мне своё имя. По доброй воле.

— В самом деле?! — хищно уставилась на меня Мать Гнезда.

— Ника, прошу тебя, только молчи… — прошептал Дартэс.

— Чего ты там нашептываешь моей дражайшей почетной гостье, невоспитанный мальчишка? Лучше бы представил меня своей спутнице.

— Её Величество, Верховная Мать Гнезда Арахнидов, Шиаллосси Зир Гадар… — он многозначительно посмотрел на меня, не зная, как меня представить.

— Вероника, Ваше Величество. — решила я не усложнять.

— Хм. Ну пусть будет так. А теперь все, кроме девочки, вон. — произнесла паучиха, но не тут-то было:

— Я останусь. — веско заявил Дартэс, — На правах жениха Вероники.

От удивления я поперхнулась воздухом, но разумно решила не встревать.

Успокаивающе сжав мою руку, Дартэс продолжил:

— Моя дорогая невеста взяла на себя ответственность за судьбу Вашего сына, принца Кайлоса. И могу Вас заверить, что позабочусь о том, чтобы удачно женить Кайлоса на девушке из знатного рода.

Мы с инферадом затаили дыхание, ожидая реакции паучьей королевы. Я ожидала скандала, истерики, да чего угодно, но точно не того, что последовало.

— Беспрепятственный въезд на территорию Аркоса и лицензия на торговлю. — начала торговаться Шиаллосси.

— Вернёте артефакты, которые сперли перед тем, как покинуть Империю.

— Какие такие артефакты? Ах, те самые? Ладно. Тогда ещё требую клятву о ненападении.

— Идёт. И ещё: Кайлос не станет первым мужем.

— Умно. Ну что же, пусть будет вторым. Утомили вы меня. Виолос, проводи дорогих гостей в их покои, а затем подготовь договор. — щелкнув пальцами, приказала женщина. Несмотря на «утомление», выглядела она весьма довольно.

Виолос, серый арахнид, который был увешан всякими украшениями в виде бус и браслетов, провел нас вглубь пещер. Позже Дартэс поведал мне, что эти побрякушки говорят о статусе любимого мужа.

Как оказалось, арахниды вполне себе цивилизованы, а их подземный город, Ллоссар, по уровню развития ничуть не отстает от столицы империи. Мы двигались всё ниже, и, когда наконец достигли нужного уровня, я не чувствовала пальцев от холода.

Зайдя в наши общие покои, которые представляли собой несколько пещер, соединенных между собой, Дартэс сразу же поспешил разжечь подобие камина, но, вот незадача, магия в этих пещерах не отвечала. Вспомнив, что я, вообще-то, всю жизнь жила без магии, я вытащила из сумки зажигалку.

— Что это за устройство? — настороженно спросил Дартэс.

— Зажигалка. Используется для того, чтобы добыть огонь. — пояснила я, уже понимая, что с зажигалкой придётся расстаться. Так недолго и все свои вещи разбазарить.

— Красивая. Никогда таких не видел.

И правда, красивая. Латунный корпус обвивал объемный китайский дракон. В том мире эта вещь считалась обыденной, тогда как здесь была эксклюзивной. Почему-то мне хотелось порадовать Дартэса, что я и сделала:

— Дарю, она твоя.

Мужчина замер, не донеся зажигалку до специальных камней, что собирался поджечь в камине.

— Ты уверена? — севшим голосом тихо спросил он. — Ника, не буду скрывать, я чувствую в тебе свою пару. И по нашим обычаям, если ты подаришь мне что-то своё, а я это приму… Поэтому я ещё раз спрошу: ты уверена?

А я ни в чем не была уверена. С одной стороны, я, как и Дартэс, чувствовала некое притяжение. Но с другой стороны, мне не давала покоя мысль о моих Ши и драконе: что они скажут? Как отреагируют?

От необходимости отвечать здесь и сейчас меня избавил стук в дверь: Её Паучье Величество жаждала видеть во время общей трапезы.

Отказавшись от помощи слуги-арахнида, я самостоятельно переоделась в принесенный мне наряд, что представлял из себя гибрид комбинезона и платья. Высокий разрез от бедра смотрелся бы пошло, если бы не струящиеся по ногам невесомые брюки. Искрящаяся пола юбки прикрывала одну ногу. Ткань была благородного темно-серого оттенка с искристыми вкраплениями, а на ощупь была нежнее всего, чего я когда-либо касалась.

— Паучий шёлк, — присвистнул Дартэс, облачившийся в костюм, что имел вставки того же цвета, что и мой наряд, — надо бы пошлину им задрать, а то разорят местную легкую промышленность.

Когда мы покинули покои, нас отвели в просторную пещеру, стены которой были драпированы всё тем же паучьим шёлком, но более светлых оттенков. Во главе длинного стола сидела Шиаллосси, слуга провел нас прямо к ней. Помимо стола, в зале была еще некая сцена, на пол которой с потолка спускались блестящие ленты. Неужели нас будут развлекать каким-то представлением?

Я мало что знала о местных порядках и ещё меньше знала о распределении мест за столом, а потому Шиаллосси пришлось меня потянуть за руку, усаживая сбоку от себя на специально приготовленное сиденье со спинкой. Дартэс же сел чуть поодаль, ему подобной чести — место во главе стола — не оказали.

Народу за столом было больше, чем я ожидала увидеть: около пятнадцати, навскидку, паучих всех мастей решили составить нам компанию. Мужчины же, приняв двуногую форму, окружали с двух сторон каждую из них, беспрестанно ухаживая. Как я поняла, судя по обилию украшений, с собой на этот прием женщины взяли своих любимых мужей. Сзади нас с Матерью Гнезда стояли, судя по всему, её мужья, что так же ухаживали и за мной, не обращая внимания на скрип зубов Дартэса.

Утолив первый голод под ничего не значащие разговоры, я уже, было, расслабилась, но зря. Подстава не заставила себя долго ждать.

— Ваше Величество, неужели вы согласились отдать своего сына этой слабой человеческой самке? — задала провокационный вопрос, как я поняла, несостоявшаяся невеста Кайлоса.

Дартэс уже открыл рот, чтобы заступиться за меня, но Шиаллосси жестом дала понять, что в заступничестве я не нуждаюсь. И я была с ней в этом солидарна — не считала себя никогда нежной фиалкой, да и жизнь в детском доме закалила меня, научив справляться с неприятелями самостоятельно.

— Ах, Мирцелла, да разве же я могу оспорить закон, писанный нашими предками? Вероника сама представилась моему сыну, тем самым беря на себя ответственность за его дальнейшую судьбу. — мило улыбнувшись, прощебетала правительница.

Мирцелла, подобно прочим паучихам, была окружена любимыми мужьями. Если бы не паучья половина тела, я бы могла сказать, что девушка очень красива. Как и у других арахнидок, помимо черных глаз без белка, на ее щеках присутствовали тонкие темные линии, что тянулись от уголков тонких губ к ушам. Цвет волос и паучьей части тела Мирцеллы был бледно-коричневым. Судя по всему, большинство арахнидов обладали окрасами различных коричневых и серых оттенков.

— Сама, значит? Вот сама и откажись, человечка! — оскалилась на меня Мирцелла.