Книга Полюбить Ареса, страница 57 – Елена Дженкинз

Пружина в горле расширялась, пытаясь задушить. Нужно было срочно выбираться отсюда, пока не выставила себя идиоткой и не расплакалась.

— Спасибо за коктейль, но мне пора, — вымучила Саша и поднялась, и Стас поднялся следом. Он преградил ей путь и, обняв за талию, притянул к себе.

— Ну-ну, подожди. Не сбегай так сразу. Дай надышаться тобой, светлая моя, — сказал он тихо, а потом обхватил ладонью ее подбородок, заставляя поднять к нему лицо, и коснулся губами щеки. — Саша… — выдохнул он, как молитву. — Как же я рад тебя видеть.

И словно крылья выросли за спиной. Как долго она ждала, чтобы снова услышать это щемяще-нежное: светлая моя. Как сильно надеялась, что он предложит вот так, на выдохе:

— Поехали ко мне, сделаю тебе кофе… поговорим.

Она кивнула.

— Да… да.

Стало все равно, куда плыть по течению, лишь бы с ним. Только бы не выпускал из своих сильных рук.

Стас уверенно провел ее через помещение клуба, ни с кем не здороваясь и не прощаясь. Они выбрались на улицу, и Саша остановила его.

— Не хочу ехать… Давай прогуляемся, это ведь не очень далеко.

Ей нужен был свежий воздух.

— Может, врача?

Господи… дежавю. Все сегодня было странным, будто сон о прошлом.

«Нет. Мне врач не нужен. Мне ты нужен», — сказала бы она ему, если бы зубы не сводило от волнения и нервной дрожи. Но получилось лишь горько улыбнуться и замотать головой.

Они перешли дорогу и медленно побрели вдоль знакомых улиц к Ермолаевскому переулку. Молча, как и раньше. Вечер был теплый, слегка ветреный, и Саша быстро почувствовала себя лучше. Чтобы не тянуть руки к Аресу, она достала телефон из заднего кармана джинсов и удивленно усмехнулась:

— Настя звонила… шестнадцать раз. Я звук отключила, оказывается.

Арес вежливо улыбнулся, но ничего не ответил. Раньше Саша любила молчать с ним рядом, но сейчас это казалось противоестественным. Это угнетало. Подчеркивало, что у них давно нет общих тем. Что они чужие.

Шок от неожиданной встречи наконец отпустил. Саша протрезвела. Чем ближе они были к дому, тем яростнее сопротивлялась сущность, отказываясь войти в квартиру, где может ждать другая женщина.

Они уже подходили к подъезду, когда Саша передумала. «Вызову такси и поеду домой, а завтра мы с ним на свежую голову в Барвихе обсудим все», — решила она, когда Арес вдруг очнулся от тяжелой задумчивости и грубо выругался:

— Да что за…? Мы можем хоть раз пройтись по улице, чтобы к нам сразу всякий шлак не клеился?

Саша оторвала взгляд от земли: из темноты, со скамеек, которые ютились у разбитого фонаря, поднялись четверо парней.

— Только не вмешивайся, прошу, — зло приказал Стас.

— Вы ведь Александра Прохорова? — зловеще спросил самый высокий из них, со стильно подбритыми висками. Он был накачанный, в удобной одежде — достаточно удобной, чтобы драться.

— Да, — ответила Саша, но дальше Стас не позволил ей вести беседу. Он уверенно загородил ее собой и сказал с наездом:

— А меня Стасом зовут. Вы пообщаться хотите? Вам повезло, я общительный.

У Саши сердце растаяло. Время словно на три года отмоталось.

Мрачный парень подбрасывал в руке четки, которыми были оплетены пальцы. Его сообщники заулюлюкали, а она шикнула без права на обсуждение:

— Стас, прекрати! Ты мне давно не охранник.

Парень с четками хмыкнул, и что-то такое знакомое проскользнуло в его чертах…

— Александра Андреевна, вы меня не узнали, да?

— Э-э-м.

— А я вас сразу узнал. Я теперь здесь живу, квартиру снимаю с друзьями. В третьем подъезде.

Саша еще несколько секунд вглядывалась в хитрые темные глаза, прежде чем воскликнуть:

— Матвей?!

— Он самый.

— Боже, как ты вырос! И голос какой брутальный стал, с ума сойти!

Матвей довольно рассмеялся и подошел ближе.

— Стас Юрьич, а мы тогда все гадали, вместе вы или нет. Значит, девчонки были правы.

— Погоди… Матвей-Воробей?! — Стас широко улыбнулся и с радостью пожал руку парню. — Ничего себе ты вымахал! Скоро меня догонишь. А тебе сколько лет-то сейчас?

— Восемнадцать.

— И как жизнь?

— Отлично. Я не хотел подходить, думал… вдруг не узнаете. Всегда хотел поблагодарить вас нормально. Вы тогда хорошо из моей головы мусор выбили. Я теперь дзюдо профессионально занимаюсь, пару дней назад из Германии вернулся.

— И как?

— Чемпион, — оскалился он, как самый проказливый подросток на свете.

— А я верила, что у тебя все получится, если ты за ум возьмешься, — улыбалась Саша, расчувствовавшись.

Какое же это счастье — знать, что этот мальчик выбрался со дна. Глаза у него даже в полутьме сияли как у человека, который научился мечтать.

Мальчик… Да он ведь всего на пять лет младше! Почти мужчина уже!

— Александра Андреевна, кстати… — замялся Матвей. — Я ведь в вас влюблен был. Как и этот вот, Архипов ваш.

Саша лишилась дара речи. У нее сердце ухнуло в желудок, а потом подскочило к горлу. Она быстро глянула на Стаса, но тот и не пытался отрицать. Наоборот, он звонко рассмеялся и хлопнул Матвея по плечу:

— «Этот ваш»! Не этот ваш, а уважаемый и лучший в мире Стас Юрьич.

— По правде сказать, я тогда вам завидовал по-черному. Думал, таким классным, как вы, можно только родиться… Когда девчонки с ума сходят, даже такие, как Александра Андреевна. А теперь у меня и самого все хорошо с этим.

Теперь уже Стас остолбенел, заставляя Сашу рассмеяться.

Н-да. Встретишь бывшего ученика, а он с разворота и под дых меткими замечаниями. И думай, что хочешь.

Чтобы разбить неловкость, она подняла руку и показала Матвею плетеную фенечку на запястье:

— Узнаешь? — спросила с иронией. — Всегда со мной.

— Да ну, ерунда. — Матвей покраснел. Даже в полутьме было видно, что он налился, как помидор, потому что не ожидал.

Вот так вот! Чемпион, видите ли. Учителя пока не перерос по части внезапных подколок.

— А вы еще преподаете? — спросил он, прочистив горло.

— Нет, я только с юридической стажировки вернулась, два года в России не была… Теперь все больше в бюрократии увязаю, если честно.

— Жаль. Вы — лучшее, что со мной случилось за школьные годы, — развязно сказал Матвей, маскируя смущение, и спрятал четки в карман. — Ладно, пойду я.

Они со Стасом снова пожали руки.

— Держи, — сказал Архипов, выуживая из нагрудного кармана черную визитку, тисненую серебром. — Позвони как-нибудь, встретимся.