Книга Рожденная во льду [= Ледяная лилия ], страница 66 – Нора Робертс

– Прости, – наконец пробормотал он, осознавая бесполезность запоздалых извинений. – Я не хотел так с тобой обращаться. Я потерял самоконтроль.

– Потерял самоконтроль, – словно эхо, повторила Бриана, изумляясь тому, что ее тело может быть одновременно и вялым, и наэлектризованным. – А ты считаешь, что самоконтроль необходим?

Голос Бри дрожал. Грей решил, что от потрясения.

– Я и сам понимаю, что от извинений теперь мало толку. Может, тебе чего-нибудь принести? Хочешь воды? – Он зажмурился и в очередной раз мысленно обозвал себя скотиной. – Да тебе, наверное, нужна ночная рубашка!

– Нет. – Бриана повернулась на бок и вгляделась в лицо Грея. Он упорно избегал ее взгляда, уставившись в потолок. – Грейсон, ты не сделал мне ничего плохого.

– Ну да! А синяки? Это, по-твоему, что?

– Ничего страшного. Я не такая хрупкая, как ты думаешь, – с некоторым раздражением сказала Бриана.

– Я обращался с тобой, как… – Грей не посмел выговорить оскорбительное слово вслух. – Я должен быть ласковым, нежным, а вместо этого…

– Ты уже не раз был со мной нежен, и мне приятно осознавать, что тебе не так-то легко сдерживаться. И что порой я заставляю тебя позабыть о самоконтроле. – Бри улыбнулась и взъерошила Грею волосы. – Значит, тебе показалось, что ты меня напугал?

– Почему «показалось»? Я в этом уверен, – он порывисто сел. – Я же думал только об удовлетворении своих желаний!

– Да, ты меня напугал, – призналась Бриана и, помолчав, добавила: – Но мне это понравилось. Я ведь люблю тебя.

Грей учащенно заморгал и сжал ее руку.

– Бриана…

Черт побери, как же ей потактичней объяснить?

– Не беспокойся. Мне не нужно ответных признаний.

– Послушай… Люди очень часто путают любовь и секс.

– Наверное, Грейсон. Но неужели ты считаешь, что я была бы здесь с тобой, если бы не любила тебя?

Грей никогда не лез за словом в карман. И теперь ему пришли на ум десятки разумных доводов и хитрых уловок. Однако он не смог заставить себя покривить душой.

– Нет… Я так не думаю, – после долгой паузы ответил он. – Но это еще хуже. Мне нельзя было допускать, чтобы наши отношения зашли так далеко. Я должен был вовремя спохватиться. Это моя вина.

– Да никто ни в чем не виноват! – Бриана потянулась к нему и не дала вскочить с кровати. – Пусть тебя не печалит моя любовь, Грейсон.

Но, увы, он оказался не властен над своими чувствами. Грея охватили печаль и панический страх, и – всего на мгновение – желание, чтобы Бриана любила его вечно.

– Бри, я не могу отплатить тебе той же монетой. Со мной у тебя нет будущего. Не рассчитывай ни на уютный дом в деревенской глуши, ни на выводок детишек. Ничего такого мне на роду не написано.

– Жаль, что ты так считаешь, однако я и не прошу этого.

– Да, но тебе-то этого хочется!

– Хочется, но я не жду исполнения желаний, – холодно улыбнулась Бриана. – Меня уже отвергали, Грейсон, и я прекрасно понимаю, что значит любить, но не быть любимой. Или, по крайней мере, не получать в ответ необходимой теплоты и нежности. – Грей порывался что-то возразить, но она покачала головой. – Поверь, как бы мне ни хотелось быть с тобой, Грейсон, я проживу и без тебя.

– Бриана, не обижайся. Ты мне небезразлична. Далеко не безразлична.

Она скептически подняла брови.

– Знаю. Равно как и то, что тебя это тревожит; Ведь ты никем раньше так не увлекался.

Грей долго молчал, потом со вздохом кивнул.

– Ты права. Для меня это все в новинку. И не только для меня. Для нас обоих, – он нерешительно поднес руку Брианы к губам. – Я дал бы тебе больше, если бы мог. И мне очень стыдно, что я накинулся на тебя сегодня. Ты… ты первая… неопытная женщина в моей жизни, поэтому я старался не торопить события, но… не вышло.

Бриана была заинтригована.

– Наверное, в первый раз ты тоже нервничал… Как и я, да?

– Больше. – Грей снова поцеловал ее руку. – Гораздо больше, поверь. Я привык иметь дело с женщинами, которые знают правила игры. Либо у них уже было много мужчин, либо это профессионалки, а ты…

– Профессионалки? – Глаза Брианы стали как два блюдца. – Неужели ты покупал женские ласки? Грей вдруг смутился, как школьник.

– Ну… В последнее время нет. Хотя…

– Но почему ты вообще обращался к проституткам? Зачем? С твоей внешностью и чувствительностью…

– Это было давно, в другой жизни, – отрезал Грей. – И нечего на меня так смотреть! Когда тебе шестнадцать и ты один на свете, бесплатно ничего не получается. Даже за секс надо платить.

– Но почему ты оказался в шестнадцать лет один? Грей резко встал. Словно хотел убежать от нее. Он был не только сердит, но и пристыжен.

– Я не собираюсь вдаваться в подробности.

– Почему?

– Господи! Уже поздно, пора спать.

– Грейсон, неужели тебе так трудно со мной поговорить? Ты же все про меня знаешь – и плохое, и хорошее. Или ты боишься, что я стану хуже к тебе относиться?

Грей действительно этого боялся, хотя и уверял себя, что ему наплевать.

– Все это неважно, Бриана. Мое прошлое не имеет никакого отношения к настоящему и к нам с тобой.

Взгляд Брианы стал ледяным, и она потянулась за ночной сорочкой, хотя недавно не желала ее надевать.

– Ты прав. Это твоя жизнь, и ты волен не впускать меня в нее.

– Да я вовсе не это имел в виду.

Бриана надела рубашку и поправила рукава.

– Как знаешь.

– Черт возьми, ты, я гляжу, не мытьем, так катаньем намерена добиться того, что тебе нужно, – взбешенный Грей сунул руки в карманы и заметался по комнате.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Нет, ты все понимаешь! – взорвался он. – Думаешь обдать меня холодом, чтобы я почувствовал себя виноватым и раскололся?

– Мы уже выяснили, что это не мое дело. – Бриана принялась спокойно перестилать разворошенную постель. – И я тебя ни в чем не обвиняю.

– Ладно, сдаюсь, – сквозь зубы процедил Грей. – Ты умеешь найти ко мне подход, – он тяжело перевел дух. – Садись и слушай, я тебе все расскажу.

Грей пошарил в шкафу и достал пачку сигарет. Обычно он курил, только когда работал.

– Из раннего детства мне запомнились прежде всего запахи. Пахло гнилыми отбросами, плесенью, сигаретным дымом, – он криво усмехнулся, проследив взглядом за дымком, поднимавшимся от кончика сигареты к потолку. – И еще травой. Не скошенной – этот запах многим знаком, – а той, которую курят. Ты, наверное, даже не знаешь, как пахнет эта отрава.