Онлайн книга «Искра для Снежного феникса»
|
Я не пыталась рассказывать нашу историю и говорила не о прошлом, а о том, что есть сейчас, и невероятно радовалась тому, что родители приняли мой выбор остаться в этом мире. Видимо, тот факт, что я нашлась и жива был для них важнее, чем то, что буду жить недосягаемо далеко. Когда отведённое время истекло, и родственники один за другим исчезли в голубоватом сиянии, я прижала ладони к груди и выдохнула. Я ведь действительно никогда не жаловалась! Не просила! Отлично понимая, что перемещение между мирами – предельно сложная вещь. Это не на самолёте слетать, и даже не в космос. Магия запредельного порядка, доступная только Пращурке и её невероятному Колодцу. Фиар сделал для меня невозможное. Для всех нас! День получился светлым и оставил сладкое послевкусие. До самого вечера я улыбалась как дурочка и думать о чём-либо кроме минувшей встречи не могла. Даже подарить собственный подарок! У меня не хватало моральных сил! Я никак не могла собраться! Лишь к вечеру, когда муж намекнул, что неплохо бы отдариться и лукаво потянул в сторону спальни, стало ясно, что пора действовать. Моя светлая неадекватность сразу сменилась нервозностью. После серии весьма горячих поцелуев, я вывернулась из объятий феникса и сказала: – Подожди, я сейчас. Колени нервно задрожали, руки тоже, и пусть я подозревала, что идея не лучшая, но другого всё равно не придумалось! В итоге я вынесла Фиару честно украденный с кухни и укутанный в блестящую бумагу кочан капусты. Крылатый развернул свёрток и не понял. – И что это значит? – спросил, заламывая бровь. Ну да. Мир другой, фольклор другой, а в окрестностях этого конкретного замка капуста не росла ни разу за всю его историю. Здесь лишь год назад робко начало появляться что-то кроме снежноцветов и разнокалиберных торчащих из снега сосуль. Эх, надо было дарить игрушечного аиста! Только где ж его взять? – Это значит… что скоро в твоей жизни произойдут значительные перемены, – выдохнула я почему-то застеснявшись до невозможности. Феникс снова не понял и посмотрел уже с подозрением. Пришлось плюнуть на всю метафоричность и сказать в лоб: – Скоро ты станешь отцом! Кочан грохнулся и покатился по полу. Фиар словно бы не поверил услышанному, а потом… подскочил и побежал за злосчастной капустой. Схватив кочан, спросил: – Ты серьёзно? Глядя на изумление снежного, вернее снежно-огненного, мне стало значительно легче, и я даже рассмеялась. – Искра! Любимая! Но это же… Это… Капуста упала опять. Потом меня кружили, целовали и кружили снова. В общем, вечер вышел замечательным. Не менее светлым, чем день! Ну а спустя ещё год, когда нашему первенцу исполнилось три месяца, мой любимый мужчина и самый невероятный феникс сотворил ещё одно чудо. На этот раз меня не отвлекали и в торжественный зал не заманивали. Дверь спальни распахнулась совершенно буднично, а появившийся на пороге Фиар заявил: – Любимая, у меня потрясающий сюрприз! Потрясающий? Серьёзно? Что ещё особенного он может сделать? Ведь за эти два года муж перебрал весь список невероятностей! Но… – Искра, – Фиар привалился плечом к косяку и подарил тёплый взгляд. – Помнишь, я рассказывал про переходы между мирами? Это сложно. Для полного, необратимого перехода нужно соблюсти массу условий… Для необратимого перехода? Я аж привстала – ещё не понимая, но уже предчувствуя что-то важное. – Но я договорился с Пращуркой, – феникс неожиданно рассмеялся. – Угрожал ей! Шантажировал! Принёс кое-какие дары, и… Фиар-Рейм ловко отодвинулся, а в проёме возникла та единственная женщина, которой мне по-настоящему не хватало. Та, кого хотелось видеть рядом, о ком хотелось заботиться, с кем хотелось разделить счастье, которым одарила меня судьба. Бабушка. Она была одета в весеннее пальто, держала в руках зонт, и первое, что сказала: – Искра, это правда? Я могу остаться? Из глаз брызнули слёзы. Осторожно передав спящего малыша Джилле, я помчалась к бабуле. Ну конечно правда! Раз Фиар сказал, то так оно и есть! – Искорка, – бабушка обняла, прижимаясь лбом к моему плечу, а я с благодарностью посмотрела на феникса. Лучшего и единственного мужчину в моей жизни. Того, чьё пламя – а уж я постараюсь! – не угаснет никогда! |