Онлайн книга «На край света с первым встречным»
|
– Не приснилось. Пойдем. – А давай тогда и центр города посмотрим, он тут в двух шагах, – выпаливаю и ловлю его реакцию. – Конечно, – на лице появляется дьявольская улыбка. – День, прожитый без твоих экскурсий, прожит зря. Я опять не сержусь и не язвлю в ответ на его подколку, а просто улыбаюсь. Наверно, вино было какое-то особенное – миролюбивое. – Название города имеет кельтское происхождение, – начинаю я, едва мы выходим на улицу. – Тут три основных достопримечательности: замки Дурдан, Партер и церковь Сен-Жермен-де Осер. Никита кивает мне, и я, сверив путь на навигаторе телефона, указываю дальнейшее направление. Еще не выйдя на площадь, мы замечаем простирающиеся в небо черные пики крыши здания, к которому идем. – Это старейшая церковь города, – заявляю я. – Относится к двенадцатому веку. Особый интерес представляют ее уникальные двери северного портала, колокола, алтарь, фрески и скульптуры интерьера. – Только не говори, что мы пойдем все это смотреть! – Давай быстро заглянем. Закатывает глаза, а я улыбаюсь, осознавая, что он снова уступит мне. Похоже, у вредного Никиты есть рычаги управления, и я подобралась к ним. Вот только надо разобраться, как правильно ими пользоваться, а не действовать наобум. Когда мы доходим до величественного здания и отыскиваем нужную дверь, она оказывается закрытой. Делать нечего – направляемся ко второму пункту моего плана: замку Дурдан. Возле каменного моста, перед входом, встречающим посетителей двумя толстыми башнями, мы останавливаемся, и я читаю информацию: – Впервые замок упоминается в десятом веке. Его хозяевами были: Бланка Кастильская, Людовик Эврё, Жан Беррийский, Жанна I, графиня Артуа, Ла Гир, Франциск I де Гиз, Сюлли, Анна Австрийская и герцоги Орлеанские. Никита кивает, а я добавляю от себя: – Кстати, в нем год заключения провела Жанна Бургундская, жена будущего Филиппа V, если ты читал «Проклятых королей», то понимаешь, о ком я. – Нет, – отвечает с улыбкой. – Ты взяла в путешествие совсем не продвинутого парня. Поскольку посетить сам замок из-за позднего времени у нас не выходит, мы, как обычно, сделав фото-видео, идем в магазин, который видели по пути, и, купив все необходимое для пикника, возвращаемся в апартаменты. Запах мяса распространился повсюду, и уже текут слюнки от желания наконец его попробовать. Беру из тарелки бутерброд с восхитительным французским паштетом, который мы тоже купили в местном магазине, и откусываю, чтобы мой желудок не съел сам себя. Никита оборачивается и шутя качает головой. – Испортишь аппетит! – Нет. Мой аппетит сегодня ничто не испортит! Он продолжает вопросительно смотреть так, что я автоматически поясняю: – Угулялась! Усмехается: – Мне не надо будет убаюкивать тебя, чтобы ты уснула?! Не знаю почему, но я тут же вспыхиваю. То ли от упоминания, что нам снова предстоит спать на одной кровати, а она не королевского размера, то ли его «убаюкивать» я воспринимаю совсем не в той интерпретации. Заметив мою смешную реакцию на его слова, парень подходит к столу и, откупорив бутылку красного вина, разливает по бокалам. – Хочешь меня напоить?! – Да, – и прямо в глаза: – Чтобы ты стала пьяная и развратная. – Что?! Смеется. – Расслабься. Пошутил. Я просто хочу, чтобы твои щеки были красными не от смущения, а от удовольствия… Почему-то опять эта фраза кажется мне с подтекстом, и я думаю о другом удовольствии, от которого краснеют щеки. Пипец, что со мной?! Разыгрались гормоны от близости этого мачо?! Он подносит бокал к моему и ждет, когда я подниму свой. Изображать роль трезвенницы глупо: я сегодня запросто пила в гостях, и, обхватив пальцами тонкую ножку, я поднимаю стеклянный сосуд. Хрустальный звон вливается в мелодию вечера. Сделав буквально пару глотков, возвращаю его на место. Я не хочу, чтобы алкоголь снова сыграл со мной злую шутку. Бокал за вечер – это максимум. Никита приносит мясо, и я, поймав кусок вилкой, перемещаю его на свою тарелку, и с аппетитом снимаю пробу. – Мммм… – вырывается само собой. – Как вкусно! Мой личный шеф-повар не комментирует сказанное, но по улыбающимся глазам я вижу, что ему доставляет удовольствие моя похвала. Разделавшись со вторым куском, я громко выдыхаю. – Почему человек – такое странное существо? Вот сейчас я объелась, и мне кажется, что я очень долго не захочу есть, но завтра я проснусь голодная. Улыбается. – Думаю, я уже через пару часов пойду загляну в холодильник. Улыбаюсь в ответ. Как же хорошо! Жара спала, я наелась и слегка захмелела от выпитого вина, и кажется просто волшебным находиться в этом потрясающем месте с волнующим парнем, сидящим напротив, который смотрит в самую душу и в данный момент вызывает только симпатию и притяжение. Неожиданно Никита встает, делает чуть громче музыку на колонке и, подойдя ко мне, протягивает руку. – Потанцуй со мной. Что? Я не верю услышанному. – Здесь?! – А почему нет?! У нас с тобой собственное эксклюзивное paty, и мне до безумия хочется тебя обнять. – Обнять?! Кто-то говорил про танец?! – произношу и чувствую, как от этих слов мое, итак, ускорившее свой бег сердце стало пытаться установить мировой рекорд скорости. – Танец – это только повод! Я хлопаю ресницами и растерянно смотрю в лазурь его глаз. Смотрю и тону в них все глубже и глубже. Впору уже кричать sos и звать спасателей. Но я иррационально позволяю себе тонуть дальше и совсем не знаю, как реагировать на слова парня. Я, конечно, ценю честность, но я боюсь того, куда нас могут завести эти объятья. – Пойдем, не бойся. Вскидываю подбородок. – Кто тебе сказал, что я боюсь?! – Твои глаза! Предатели. Отвожу взгляд, секунду пытаюсь придумать, как отказаться, но здравый смысл и я всегда путешествуем порознь, и неожиданно вкладываю свою руку в его и поднимаюсь. Большие мужские ладони на талии сейчас ощущаются очень интимно, а плюс дыхание, касающееся моей щеки, взгляд, что чувствую сквозь опущенные ресницы, и запах, который, проникая внутрь меня, запускает программу саморазрушения. Не помню, чтобы когда-нибудь в моей жизни я танцевала танец, словно на лезвии ножа. Всего один неправильный шаг, и я сорвусь в пропасть. Возможно, эйфория от полета доставит невероятные и незабываемые эмоции, но, сколько бы ни летела, в конце концов я достигну ущелья, и приземление будет если не смертельным, то жестким и болезненным. |