Книга Плоть и кровь [= Улыбка смерти ], страница 63 – Нора Робертс

— Да это не важно. Все мы уладим. Извини, Мэвис, у меня сейчас очень мало времени. Мне надо работать.

— Ты действительно думаешь, что этих людей убил он?

— То, что я думаю, не важно. Мне нужны доказательства.

Раздался стук в дверь, и на пороге появилась Пибоди.

— Извините, лейтенант. Мне подождать в коридоре?

— Нет, я ухожу. — Поднявшись, Мэвис слабо улыбнулась Еве. — Извини за потоп и за все остальное.

— Все это мы уладим. Я поговорю с тобой, как только смогу. Не волнуйся.

Мэвис кивнула, но во взгляде ее блеснул дьявольский огонек. Как раз волноваться она не собиралась.

— Что-нибудь случилось, лейтенант? — спросила Пибоди, когда Мэвис вышла.

— Боюсь, Пибоди, все из рук вон плохо. — Ева села и принялась тереть виски, пытаясь утихомирить боль. — Мира считает, что, судя по психологическому портрету, наш мальчик не убийца. Кроме того, я умудрилась обидеть ее тем, что хочу обратиться к другому консультанту. Надин Ферст роет землю носом. В довершение всего я только что разбила сердце Мэвис и подорвала ее веру в себя. Пибоди выдержала паузу:

— Ну а остальное?

— Остальное — отлично. — Ева не выдержала и улыбнулась. — Господи, как же я хочу поработать с каким-нибудь нормальным убийством!

— Прошли те благословенные времена, — услышали они голос Фини, входящего в кабинет. — Кажется, все в сборе? Тогда — за работу.

— Что новенького? — спросила его Ева.

— В студии подозреваемого обнаружено еще несколько дисков. Но данных по нашим жертвам на них нет. Он работал очень методично. — Фини поежился: Джесс весьма подробно описывал результаты своих экспериментов, в том числе и опыта, поставленного на Еве и Рорке. — Указывал имена, время, суть внушения. Я просмотрел все, но наши погибшие нигде не упоминаются.

Ева вдруг поняла, что ничего другого не ожидала.

— Я закодировал все данные, чтобы их могла просмотреть только ты, — добавил Фини, покраснев.

— Почему? — нахмурилась Ева.

— Он.., довольно много рассуждает о тебе. — Фини посмотрел куда-то поверх Евиной головы. — И рассуждает достаточно подробно.

Ева пожала плечами:

— Он ясно дал понять, что его интересует мой мозг.

— Видишь ли, его интересовали и другие части твоего тела, — вздохнул Фини. — Он считал, что будет довольно интересно провести эксперимент…

— Какой?

— По воздействию на твое сексуальное поведение.

Ева фыркнула: уж больно официальным тоном сказал это Фини.

— Он собрался при помощи этой игрушки затащить меня в свою постель? Отлично. Можем предъявить ему обвинение в сексуальных домогательствах.

— А обо мне он что-нибудь говорил? — спросила Пибоди.

— У вас болезненное любопытство, сержант, — одернула ее Ева.

— Да нет, просто интересно, — вздохнула Пибоди, но настаивать не стала.

— Мы можем добиться достаточно большого срока заключения, но по основному делу пока что ничего нет, — вслух размышляла Ева. — И психологический портрет, составленный доктором Мирой, работает против нас.

— Лейтенант! — робко сказала Пибоди. — А что, если она права? И он невиновен?

— Я об этом все время думаю, — призналась Ева. — И это пугает меня до смерти. Ведь если доктор Мира действительно права, значит, у кого-то другого есть такая же игрушка. А у кого — мы понятия не имеем.

— Да, чуть не забыл, — вмешался в разговор Фини. — Спешу сообщить, что наш клиент обзавелся адвокатом.

— Я так и предполагала. И кто же это?

— Леонора Баствик.

— Как же тесен мир!

— Она жаждет твоей крови, Даллас. — Фини достал пакетик с орешками, угостил Пибоди. — Решила собрать пресс-конференцию. Говорят, она согласилась работать бесплатно, только для того, чтобы поквитаться с тобой. Плюс к тому — заработать себе хорошую прессу.

— Пусть попытается! Мы имеем право задержать любую пресс-конференцию на двадцать четыре часа. Но к тому времени у нас на руках должно быть что-то серьезное.

— Я кое-что раскопала, — сообщила Пибоди. — Возможно, это нам что-то даст. Матиас действительно в течение двух семестров учился в Массачусетском технологическом институте. К сожалению, Джесс к тому времени уже закончил учебу, но на правах выпускника мог знакомиться с работами студентов. Кроме того, он вел по электронной почте класс музыковедения. Во время последнего семестра Матиас этот курс изучал.

Ева почувствовала прилив энергии.

— Отлично! Наконец-то хоть одна ниточка. Возможно, мы искали не там. Что, если Перли тоже был как-то связан с остальными? Хотя бы общим интересом к компьютерным играм.

— Это мы уже проверяли, — заметила Пибоди.

— Так проверьте еще раз! И повнимательнее. Не все компьютерные клубы себя рекламируют. Если Матиас участвовал в разработке оборудования, он мог кому-то проболтаться. Эти хакеры часто работают под псевдонимами. Фини, можешь выяснить, какой был у него?

— Постараюсь, — кивнул Фини.

— Свяжись с Джеком Картером. Он жил с ним в одном номере в «Олимпусе». Возможно, он что-то знает. Вы, Пибоди, свяжитесь с сыном Девана, а я возьму на себя Фицхью. — Она взглянула на часы. — Давайте действовать, не теряя времени.

Итак, они вернулась к самому началу. Ева чувствовала, что связь необходимо найти, и помочь ей может Рорк. Она позвонила ему по телефону из машины.

— О, лейтенант! Выспалась?

— Это было давно и недолго. Ты пока не собираешься домой?

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Я хочу заглянуть к тебе в офис. Прямо сейчас.

Можно?

— Добро пожаловать.

— Я по делу, — строго предупредила она и, положив трубку, набрала новый номер. — Надин?

— Да, лейтенант, — холодно отозвалась Надин.

— Завтра в девять утра у меня в кабинете.

— Мне прихватить с собой адвоката?

— Прихватите диктофон. Я дам вам сведения, которые будут оглашены на пресс-конференции по делу Джесса Барроу.

— Какая еще пресс-конференция? — Надин сразу забыла все обиды. — О ней не было объявлено!

— Значит, объявят позже. Если вас интересует интервью со следователем, ведущим дело, будьте к девяти в участке.

— А что вы хотите взамен?

— Мне нужна информация о сенаторе Перли. Любая. Официальные данные меня не интересуют. Я хочу знать про его личную жизнь, про хобби, про тайные связи.

— Перли был чист, как шестнадцатилетняя девственница.

— Тайные связи на то и тайные, что о них никто не подозревает.