Книга Печать грязных искусств, страница 61 – Анна Кондакова

Он взялся за клинок у горла и увёл его вбок, вырывая меч из своей шеи. Оружие полетело в стену.

Вот теперь привратник решил больше со мной не возиться. Его огромная ладонь обхватила меня под подбородком и подняла над полом. Всё просто. Зачем мечи, когда можно легко оторвать жертве голову?

— Зря… — хрипнул я, пялясь в его белые глаза, — зря ты это делаешь…

В звериной утробе заурчало ещё громче и охотнее. Для тёмного монстра всё было понятным — сильнее него в пещерах никого не существовало, а значит, он никого не боялся.

Сквозь шум в ушах я услышал, как Ребекка бьётся из последних сил, кричит от отчаяния и боли, как хохочет её бессмертная копия, и скрежещут когти.

Горячие пальцы привратника стиснули мою шею ещё сильнее, полностью перекрывая дыхание. Все звуки в зале слились для меня в одну сплошную мешанину и эхом забились в умирающем сознании.

Собственного тела я уже не чувствовал — вообще ничего: ни рук, ни ног, ни головы, ни мыслей. Остались только утихающие звуки.

И в эту предсмертную тишину внезапно ворвался боевой клич:

— Умрём за господина! Мории, к оружию!

* * *

Пальцы привратника разжались, и я завалился к его ногам.

Одним огромным шагом он переступил через меня, по лицу скользнул подол его плаща. Рык привратника внезапно утонул в звоне и грохоте двух схлестнувшихся армий. Стены затрещали, всё вокруг заискрилось, спину и затылок окатила волна жара.

Я закашлялся и перевернулся на живот, уткнувшись лбом в пол. Горло адски горело и еле пропускало воздух в лёгкие. Опираясь на слабые руки, я приподнялся и пополз к ближайшей стене. Добравшись, навалился на неё плечом и огляделся.

Королева морий, облачённая в костяные доспехи, с двумя саблями в руках билась с привратником. Сотни гнорров и морий-служанок заполонили зал. Визг, крики, вой, скулёж, стук оружия, дребезжание клинков — всё смешалось в хаосе. Двенадцать демонов приняли бой, обороняясь от атаки тварей с первого яруса.

Значит, Ребекку должны были оставить в покое… и точно: сестру я увидел в углу, метров за пятьдесят от меня. Израненная, с оцарапанным лицом, вся в крови, она поднималась на ноги.

Меня сестра заметила позже, чем я её. Держась за стену рукой, она двинулась в мою сторону. Я кое-как встал и пошёл ей навстречу, вдоль той же стены.

Встретились мы где-то на середине, посмотрели друг на друга и, не удержавшись на ногах, снова опустились на пол. Я молча протянул Ребекке правое запястье.

Тяжело дыша, сестра накрыла ладонью мою руку и прикрыла глаза.

— Будет больно, — предупредила она ментально.

— Делай всё, что надо, — кивнул я.

Сначала кожа просто нагрелась, но чем сильнее пальцы сестры сжимали моё запястье, тем сильнее становилась боль.

Ладонь Ребекки накалилась и покрылась тлеющими углями. Медленно и тщательно, она выжигала на мне демоническое клеймо. Я не шевелился и не дёргал рукой, стиснув зубы.

Теперь бы продержаться все десять минут, вытерпеть адскую пытку.

Пока Ребекка создавала печать призыва, от запястья к локтю текла кровь.

— Терпи… терпи, Рэй, — прошептала сестра.

Я терпел, как мог. Смотрел на её изуродованное лицо, на свою окровавленную руку и терпел. В это время армия первого яруса гибла, и гибла очень быстро.

Рогатые твари побеждали.

Королева морий под напором мечей привратника отходила назад, к лестнице. Зал был завален трупами её детей, сотнями трупов. В глазах матери морий стояли слёзы, но она продолжала сражаться.

Я опять посмотрел на Ребекку.

Она наконец открыла глаза, но мою руку так и не отпустила.

— Рэй, только не забудь, что если ты покинешь тело, тебе обязательно нужно вернуться обратно, иначе вы двое погибнете: ты и твоя человеческая оболочка. Надолго выходить нельзя. Не забывай, кто ты есть и откуда пришёл. Понимаешь, о чём я? Не забудешь?

— Не забуду.

Ребекка выдохнула и отпустила моё запястье.

На нём темнела окровавленная и выжженная углём печать призыва. Вытянутый треугольник с витиеватой буквой под ним. Я не разбирался в древних языках и символах, чтобы распознать, что конкретно здесь написано. Возможно, Хинниган бы ответил.

— Это твоё имя, — добавила Ребекка. — Поднеси ладонь с кодо к печати и вызови себя. Ты можешь не называть имя, оно всё равно сработает. Только не забудь вернуться, Рэй. Не забудь, ладно?

Я кивнул. Снова оперся на стену рукой и поднялся на ноги. Потом сделал несколько шагов в сторону сражающегося привратника, приложил левую ладонь к свежей татуировке и пропустил через неё остатки кодо.

Печать призыва вспыхнула алым мерцаньем. В глазах потемнело.

Прошла секунда, и я услышал, как валится на пол моё тело. Только сам я остался стоять. Зрение вернулось, чёткое и всепроникающее, усталость прошла, как и боль, нахлынула лёгкость.

С высоты своего огромного роста я глубоко вдохнул ароматы серы и свежей крови. Выдохнул. Расправил плечи, размял шею, поведя головой и заодно оглядывая хаос вокруг.

Все пещерные твари, все до единой, сначала замерли, а потом обернулись на меня. Они стихли, перестав сражаться, по их телам пронеслась благоговейная дрожь. И гнорры, и мории, и рогатые демоны в едином порыве опустились на колени и склонили головы в смиренном кивке.

Поклонившись, лишь привратник решился на меня посмотреть. Его глаза светились уже не так ярко, как прежде, да и от надменности ничего не осталось. Он уже знал, что ждёт его за дерзость и слепоту.

Я шагнул к нему.

Он вздрогнул и опять опустил рогатую голову.

— Приступай, — произнёс я.

Привратник и все его одиннадцать демонов приставили мечи каждый к своему горлу, а я безотрывно за ними наблюдал.

Бесшумно, в одно рубящее движение, они лишили себя бессмертия. Двенадцать рогатых голов упали к моим ногам. Могучие тела медленно растворились в воздухе, теперь уже навсегда. Всё, что осталось от привратника — два чёрных меча. Они со звоном упали на пол, и это был мой последний трофей.

— Вернись назад, господин, — услышал я чью-то мольбу за спиной.

Слабый человеческий голос. Слишком слабый, чтобы обращать на него внимание.

Я пошёл по залу, осматривая поле прошедшего боя, мёртвые тела тёмных тварей… хотя, не только их. Среди убитых я заметил и умирающих людей.

Один лежал на животе у лестницы, ему осталась всего пара минут жизни. Рядом с ним, на спине, валялся второй, с дубинкой в безвольной руке. У этого имелось в запасе около получаса.

Третьего я заметил у противоположной стены, тощего, с переломанными руками и рёбрами. У него было минуты три-четыре, не больше. Четвёртый лежал в углу, с раной от меча на груди. Этот был мёртв. А вот пятый ещё дышал, навалившись затылком на ступень около порталов.