Онлайн книга «Рокси»
|
Само собой, разные назойливые спамеры завалили его имейлами, телефонными звонками и эсэмэсками, но, полагаю, это входит в цену, которую приходится платить. Если бросаешь свои личные данные в бездну, бездна узнаёт, кто ты и где ты. Но это не проблема, пока ты удерживаешься на ее краю. Моя задача сделать так, чтобы Айзек упал только в одну бездну — в мою. Впрочем, он и так желает быть только со мной. Для него сейчас во всем мире нет никого, кроме него и его тайной пассажирки. Но должно же быть и что-то еще, не правда ли? Ведь раньше было! Я никогда не задумывалась над тем, как текла жизнь моих мишеней до меня. Какой смысл задумываться об этом? Все, что я вижу и что когда-либо хотела видеть — это насущный момент, всемогущее «сейчас». Однако я не могу избавиться от раздумий о том, кем Айзек был прежде, до того как я затянула его на свою орбиту. В простой физике моей гравитации скрывается неоспоримая истина: все орбиты представляют собой спираль. Все снижаются. Айзек тянется ко мне, но я, к собственному удивлению, отодвигаюсь. — Тебе пока достаточно. Я что, правда сказала это? И когда же такое было, чтобы я советовала кому-либо притормозить?! Вспоминаю о своем споре с Аддисоном. Черепаха может обогнать зайца, если заяц слишком зарвется, но здесь не тот случай. А тогда что это? Что со мной происходит? Получив щелчок по носу, Айзек переключает внимание обратно на дорогу. Его щеки краснеют, и я понимаю: он не в ладах с идеей «достаточности». — Но мне больше не надо экономить, — упрямится он. — Мы можем быть вместе, сколько захотим. Нужно только придумать, где брать деньги. — Придумаешь, — уверяю я, вернув себя на правильный путь. — Я верю в тебя, Айзек. Он слегка поводит плечом и еле слышно удовлетворенно постанывает, благодарный, что боли нет. Айзек причинил себе вред ради меня. Не первый раз я становлюсь объектом отчаянной привязанности. Люди вредят себе самыми разными способами. Ввязываются в драку с амбалами вдвое больше себя, сознавая, что им намнут бока. Вырывают зубы, зная, что я и дантисты — лучшие друзья. Однажды, играя роль прекрасного Адониса ее мечты, я внушила одной женщине, что если она любит меня, то пусть бросится с моста. Она бросилась. И все, что я почувствовала — это раздражение, поскольку теперь надо было искать другую пару для Праздника. Сострадание, эмпатия — я приберегаю эти телячьи нежности для таких, как бабушка Айзека. Для больниц, где я проявляю себя со своей более благородной стороны. Но по большей части я не чувствую ничего. Потому что моя природа — подавлять то, что мы предпочитаем не чувствовать. — Да, деньги — это проблема, — бормочет Айзек. — Наверное, стоит поискать решение получше… Услышав это, я пугаюсь. Опять очень необычная для меня реакция. — Лучше, чем что? — спрашиваю я. — Лучше, чем я? Мысль об Айзеке, перешагивающем через меня, чтобы прямиком попасть в мою восходящую линию, приводит меня в ярость. Это я, — я заключаю их в свои объятия и решаю, когда их оттолкнуть, не наоборот! В наших отношениях сила на моей стороне, не на стороне Айзека. Так почему же я вдруг так разволновалась? — Ты ожидаешь, что я буду просто висеть у тебя на плече, пока ты не решишь, что я тебе больше не нужна? Ты правда так думаешь? — Нет, нет, конечно нет! — торопится заверить он. — Но я… я так запутался… И ни с того ни с сего я вспоминаю об Аддисоне. Так вот, значит, что он чувствует, когда протеже меняют его на что-то другое, получше! Но я не Аддисон, черт возьми! Я выше подобных чувств. Вид у Айзека потерянный — в точности такой я наблюдала уже не раз у других мишеней. Но отчаяние, исходящее от моего нынешнего спутника, режет меня, словно бритва Инея и Снежка [30]. Как это возможно?! Я же неуязвима! Так как же он смеет ранить меня своим отчаянием? — Ты нуждаешься во мне, Айзек? — спрашиваю я. — Или ты хочешь меня? Хорошенько подумай, прежде чем ответить. — Я… я не знаю… — Что ж, тебе не будет покоя, пока не узнаешь. Он так сконцентрировался на мне, что не замечает красного сигнала светофора. Я бы предупредила, если бы сама увидела. Впрочем, предупреждать об опасности — не моя специальность. И вот мы вылетаем на середину перекрестка, что обещает бескрайнее море боли для всех. АЙЗЕК Закон энтропии, третье начало термодинамики [31], утверждает, что порядок неизбежно перетекает в хаос. Мы можем какое-то время грести против течения, но в конце концов наши руки устают. Затем нам необходимо поспать. А пока мы спим, энтропия наверстывает упущенное. Айзек узнал об энтропии — заодно со многими другими основными законами жизни — на уроках физики. В одной из лабораторных ему надо было придумать и поставить эксперимент, позволивший бы измерить силу соударения двух бильярдных шаров под разными углами и с разными скоростями. Эксперимент должен был быть точным и воспроизводимым другими экспериментаторами. Айзек решил задачу так: построил деревянный пандус регулируемой высоты, осветил его стробоскопом и записал событие с помощью камеры, подвешенной сверху. По этой лабораторной он получил «А». Но автомобили не бильярдные шары. Автомобильная авария не поддается контролю и воспроизведению. Каждая из них как отпечаток пальца — на первый взгляд, похожа на другие, но уникальна по своим последствиям и уровню страдания. В глубине души Айзек уже начал сознавать, что его жизнь несется навстречу аварии. Похоже, сегодня это выражение может стать буквальным. * * * Подушки безопасности в машине Айзека не сработали. Возможно, из-за угла столкновения, возможно, из-за неисправности сенсоров, а может, потому что Рики напортачил при доводке. Айзек увидел «хонду» секунды за две до того, как врезался в нее, — время слишком короткое, чтобы избежать аварии, но достаточное, чтобы смягчить возможные последствия. Он ударил по тормозам, крутанул руль и въехал в «хонду» под углом в сорок пять градусов, тем самым превратив опаснейшее Т-образное столкновение в скользящий удар боком. Звук самого удара оказывается не таким, какого ожидал Айзекк — он больше похож на глухой гул, какой издал бы язык колокола, обернутый ватой. Зато зубодробительный скрежет, с которым чужая машина продирает обшивку всей водительской стороны его автомобиля, намного громче. Но все, о чем Айзек в состоянии думать — это бильярдные шары. Законы баллистики взяли управление ситуацией на себя. Он либо умрет, либо останется жив. Последствия аварии неотвратимы и не поддаются контролю. Машину Айзека резко заносит. Сейчас она выскочит на тротуар и врежется в витрину маникюрного салона на углу. Но когда автомобиль наконец останавливается, юноша, к своему изумлению, обнаруживает, что бордюр от него довольно далеко. Обе машины по-прежнему в центре перекрестка. Они практически не сдвинулись с места. Что бы сказал об этом учитель физики? |