Онлайн книга «Рогатый папа»
|
Может быть, я сумею его все же уговорить? – Я понимаю, что для тебя это важно. Но твоя жизнь для меня важнее, – было видно, что он тоже сдерживается, чтобы оставаться спокойным. Мы словно соревновались друг с другом, кто же сорвется первым. – Хочешь сказать, что твой дом специально подожгли? Я слышала от пожарных о каком-то замыкании, – нахмурилась, поближе придвигаясь к нему. – Я пока ничего не хочу сказать, у меня мало данных. Но ты сама не видишь, что совпадений слишком уж много? Сначала прожектор, потом твой приступ аллергии, а теперь и вовсе пожар, – с каждым словом он кипятился все больше и больше. – Я согласна, что все это очень подозрительно… Кстати, а куда мы пойдем сегодня? – У меня есть квартира в городе, правда, я там не был уже давненько… – Но… Мы ведь можем ночевать у меня, – дома лежали все мои запасные вещи, так что жизненно важно было убедить Германа поехать ко мне. – Мне будет гораздо удобнее. А завтра уже решим, что делать. Если ты переживаешь, то можешь пойти в театр со мной. Или прислать кого-нибудь…. Я облизала губы, накрывая его руку своей и заглядывая в глаза, стараясь передать все то, что в тот момент чувствовала. – В конце концов, твое волшебное дерево наверняка порадуется, если я станцую. Нагицкий несколько секунд завороженно смотрел на меня. Казалось, еще пара мгновений, и он наклонится для поцелуя, но вместо этого лишь сухо прокашлялся и отодвинулся. – «Нет» значит «нет», – отрезал он, поднимаясь с кровати. – Сначала обследования. Потом я убеждаюсь в том, что тебе ничего не угрожает. И лишь в третью очередь ты возвращаешься в театр. Побудь здесь немного, я схожу за врачом, чтобы тебя забрать, и приду буквально через пару минут. *** Ему сказали, что Антон в реанимации. Прежде чем войти туда, Герман нацепил белый халат, оставленный кем-то из медперсонала. Сразу вспомнились рабочие будни в больнице в бытность ординатором, вся эта приятная суета и то, как его захватывало осознание важности его работы. Непривычный к присутствию других людей, он черпал энергию буквально отовсюду. Но больше всего его захватывало на операциях. Столько таланта, сколько было у обучавших его хирургов, он, пожалуй, не пробовал больше нигде. Вот только рядом с ним операции одна за одной проходили безуспешно. Скальпели начинали дрожать в руках, разрезы становились неточными, швы расходились. Он оправдывал себя тем, что все исправляет. Как только операция подходила к концу, Герман, отвозивший пациентов, излечивал их по дороге своим даром. Своим собственным талантом, как он называл это. Долго, разумеется, так продолжаться не могло. И очень скоро на него вышли представители тех, кто позже стал именовать себя Арбитрами. Оказывается, проделывая свои нехитрые манипуляции, он нарушил добрый десяток всевозможных запретов для нелюдей. Так его работа в больнице и закончилась. А сейчас окунуться в воспоминания оказалось неожиданно приятно. – Вы кто? – не слишком вежливо окликнула его дежурившая медсестра. Но Герман лишь положил руку ей на плечо, посылая импульс. Здоровый сон – всего лишь одно из состояний человеческого организма. Всего-то и надо, что повысить уровень мелатонина, снизить пульс, уменьшить уровень глюкозы. Уже через пару секунд женщина храпела на рабочем месте, а Нагицкий остановился у кровати, на которой лежал Антон. Вздохнув, провел ладонями вдоль его тела, взял за руку. – Герман Игнатьевич!.. – слабо воскликнул парень, практически моментально приходя в себя. – Где это мы? Он попытался оглядеться, но закрепленные у шеи проводки мешали. – В больнице. В моем доме случился пожар. Ты помнишь что-нибудь? Антон нахмурился. – Я хотел сделать кофе, но кофемашина сломалась, я хотел вытащить вилку из розетки и воткнуть снова. Думал, она перезагрузится. Но меня, кажется… ударило током… – язык парня заплетался, а глаза бегали из стороны в сторону, но говорил он довольно складно. Герман протянул ладонь к его шее, выпуская еще несколько импульсов магии. Хорошо, видимо, его приложило. Да и повреждения от электрического разряда действительно чувствуются в теле. Значит, не врет. – Еще что-нибудь помнишь? – Нет… – парень прикрыл глаза. – Потом я, кажется, отключился. Но сейчас я хорошо себя чувствую. Спасибо. – Спасибо? – хмыкнул Герман, подозрительно поглядывая на своего работника. За что это он его благодарит? – Спасибо стоит сказать Ирине – она вытащила тебя из горящего дома. В палату вошла медсестра и накинулась на Нагицкого: – Тут нельзя находиться посторонним! Вы что здесь делаете?! – Уже ухожу, – невозмутимо ответил он. *** Когда Герман ушел, я погрузилась в напряженные раздумья. Все внутри буквально переворачивалось от негодования, требуя действия. Надавать ему пощечин, накричать на него, сбежать, выпрыгнув из окна палаты. Благо, опыт уже имелся! Но нужно быть умнее. Если я прямо сейчас разругаюсь с Нагицким, с него станется вообще оставить меня в больнице, сообщив предварительно о моем состоянии в театр. Лучше всего усыпить его бдительность, уступить в малом, чтобы выиграть в большем. Снова вспомнился мой неудавшийся план с соблазнением… совместить приятное с полезным? Спустила ноги с кровати. На правую ногу была наложена шина, но врачи сказали, что это временно, с ногой все не так серьезно, и утром уже можно будет наложить просто тугую повязку. И. тем не менее, стоило попытаться наступить на ногу, как из глаз брызнули слезы, я почувствовала привкус крови во рту. Кажется, прокусила губу от напряжения и сама не заметила. Как только я с такой ногой умудрилась ходить столько времени? И не просто ходить, практически тащить на себе Антона. Интересно, как там он? Снова пришел Герман, отругал меня, подхватив на руки, и, усадив обратно на кушетку, вытер слезы с моих щек. – Тебе же еще нельзя вставать, Ирочка. Что же ты делаешь… – Ты хочешь, чтобы мне было больно, – прошептала я, по-детски округлив рот. Возможно, попытка манипуляции была сл что мне оставалось? – Я даже ходить нормально не могу. Может, сразу мне обе ноги переломаешь, чтоб я сидела только подле тебя? Видимо, все же я выбрала верную тактику, потому что Герман коснулся моей лодыжки холодными пальцами, по коже пробежали искры, и боль в ноге поутихла, хоть и не ушла полностью. Через какое-то время пришел врач, торопливо меня осмотрел, снял шину, заключив, что, очевидно, ее поставили в спешке – она совершенно тут не нужна. А еще через десять минут мы уже были в машине Нагицкого. |