Книга Наследник Альфы, страница 18 – Екатерина Лира

Пусто.

Проверила все комнаты, вышла на балкон. Никого. Ни Василия, ни детей.

Пытаясь отдышаться, я прошла на кухню, нашарив взглядом графин, достала из шкафа пыльный стакан. Неаккуратно вытерла его намотанным на шею шарфом, налила себе воды и выпила залпом.

«Может быть, они еще из садика не пришли?» — попыталась проанализировать я. Ну почему я не спросила у Марины-Санны, как давно приходил Василий?

Еще один стакан воды. Мне казалось, будь сейчас это не вода, а крепкий алкоголь, я бы этого даже не заметила.

Снова достала мобильный.

Включив Люсину симку, нашла номер телефона Василия и нажала кнопку вызова.

Спустя несколько гудков в трубке раздалось пьяное вальяжное:

— Алло!

Судя по отсутствию постороннего шума, они находились где-то в помещении.

— Где дети?! — я так рявкнула в трубку, что даже сама испугалась, не ожидая такого тона.

Василий тоже не ожидал, потому что ответил с заметной задержкой и уже не так вальяжно.

— А чего это ты спрашиваешь? Ты же к хахалю свалила, шваль. Зачем тебе дети?

На фоне его голоса послышался тихий плач. Сердце ёкнуло, безошибочно угадывая: «Миша!»

Послышался какой-то шорох. Видимо, боров заткнул телефон рукой, чтобы было не слышно. Раздалось приглушенное: «А ну заткнулся!»

— Или ты по семье соскучилась? — снова заговорил Василий в трубку.

Громко скрипнула зубами, борясь с собой. Бездумно открыла один из шкафов.

«Хм… Какая удобная скалка. Большая такая, деревянная»

Достав, взвесила ее в руке.

«Тяжелая»

— Васенька, муж мой, — как можно более высоким голосом произнесла я. Почему-то мне казалось, что именно так с «Васенькой» разговаривала Люся. Вот только губы мои при этом сами собой расползлись в недобром оскале. Уверена, увидь меня боров сейчас вживую, даже близко подойти побоялся бы. — Я очень по вам соскучилась. Скажи мне, золотой ты мой, где ты?

Оказалось, что ждал меня благоверный у «мамы».

— У Валерии Васильевны? — уточнила я все тем же ангельским голоском.

— Да, приезжай! И подумай, как извиняться будешь! — бросил он мне в трубку и отключился.

Кажется, клюнул.

Жаль, не успела спросить, где у нас живет «мама». Но, может быть, он хотя бы не будет обижать детей, пока рядом свекровь? И зачем он к ней, интересно, перебрался? Чтобы обслуживала его, пока меня рядом нет?

Вспомнив, где я в последний раз видела в квартире документы, бросилась туда. Василий даже не догадался взять с собой паспорт. Полистала его — всего два штампа о прописке. Один как у меня, а второй, предыдущий, на улице Карла Маркса.

Судя по тому, что зарегистрирован муж там был еще с малых лет, то, скорее всего, там мать его и живет. По крайней мере, хотелось в это верить.

Бегло просмотрела остальные оставшиеся документы — там никаких зацепок не было. Что ж, значит, проверим Карла Маркса.

Когда вышла из подъезда, поняла, что скалку все еще крепко сжимаю в руке. Оценивающе посмотрев на нее, кивнула самой себе — пригодится.

Тимур все еще ждал у подъезда. Сев к таксисту в машину, назвала адрес.

— На другой конец города. А что там?

— Родня, — с мрачной решимостью произнесла я, — та самая, которую не выбирают.

По крайней мере, в моем случае.

Только уже подъезжая к дому свекрови, я поняла, что так и не отзвонилась Руслану. Не успела взять в руки телефон, как тот зазвонил первым.

— Людмила, ты где?

Назвала новый адрес. Вряд ли при собственной матери Василий будет сопротивляться, хотя кто его знает. Лучше перестраховаться. Если, конечно, я вообще угадала с адресом.

Квартира располагалась на девятом этаже. Дом был старым, панельным. С грязным, воняющим кошками подъездом. Вдобавок ко всему, лифт как назло не работал. В итоге, вбежав на нужный этаж, я чуть запыхалась. Волосы выбились из-под шапки, и вкупе со скалкой вид у меня, должно быть, был не самый адекватный. И не только вид, но и состояние, потому что вместо того, чтобы позвонить, я постучала в дверь той самой скалкой.

Все то время, пока дверь не открывали, я пыталась держать себя в руках, настроиться, чтобы не лезть сходу «на баррикады». В конце концов, это могла оказаться квартира совсем посторонних людей, не имеющих к моим проблемам с мужем никакого отношения. Или же могла выйти свекровь. Пока не понятно, как она ко всему этому относится и какие у Люси с ней отношения.

Но дверь открыл боров, не полностью, словно готовый в любой момент закрыть ее снова. Встал в проеме, подозрительно поглядев поверх моей головы, видимо, смотря, есть ли за мной кто. И только убедившись, что я одна, расслабленно пнул створку:

— Явилась?

Самодовольный вид подсказывал, что он на сто процентов уверен в том, что делает.

Может быть, он уже шантажировал Люсю детьми раньше? Хотя вряд ли, в дневнике об этом не было ни слова.

Что ж, теперь «Люся» была совсем другой. Я бежать от него не стану. Не в этот раз.

— Где они? — тихо, но грозно спросила я, за спиной крепко сжимая скалку.

— Я тоже соскучился, — он отошел в сторону, пропуская меня вперед, и, хрюкнув, приложился к горлышку бутылки. — Заходи, заходи. Гостьей будешь.

Растянутая заляпанная майка, безразмерные штаны. Просто лучшая иллюстрация того, к чему приводит злоупотребление алкоголем.

— Где дети? Я заберу их и уйду.

— При чем тут дети? Ты, кажется, передо мной извиняться собралась или как? — обиженно фыркнул он.

— А твоя мать? — на всякий случай уточнила я. — Она с ними?

— Мать в магазине, — он вылил в себя последний глоток и пояснил, — запасы послал пополнить. Пусть сгоняет, ей в ее возрасте полезно двигаться. Так что хозяин здесь сейчас я. Проходи.

Последнее прозвучало как приказ и с оттенком угрозы.

Я чуть отступила, по-прежнему держа скалку сзади. Ладони вспотели.

— Где дети? — может быть, зря я не дождалась Руслана? Огромный рослый мужик, на две головы выше меня и шире минимум в три раза, не мог не внушать опасения.

— Я сказал, зайди в квартиру! — гаркнул он и тут же, выбросив вперёд мощную лапищу, схватил меня за воротник и дёрнул.

Я взвизгнула, взмахнула руками и упала ему под ноги, сильно ушибив колени. Скалка выпала из рук и откатилась в сторону с веселым звуком.

— Ну вот, другое дело. Сразу бы так, — боров принял ситуацию как должное и потянулся к ширинке. — А теперь можешь попросить прощения. Покажи, как ты меня любишь.

— Ты охренел, придурок?!