Онлайн книга «Ева»
|
– Именно так. Запомни, дочка. Муж голова – а жена шея. Куда шея вертит, туда голова и смотрит. Я уронила голову на стол и застонала. У меня оставалась последняя надежда – Фрэн. Я пошла к ней и спросила: – Фрэн, скажи мне, что ты не делаешь вид, что Ник всегда прав. Фрэн сложила руки на животе и таинственно улыбнулась, как хитроумная Мадонна. – О нет, и ты, Брут? Вам что, выдают инструкции мудрой жены у алтаря? – Ева, ты просто пока много не понимаешь… – Да, да, потому что я еще слишком юна и тупа, как дубовая пробка. – Не в этом дело. Просто ты такая… порывистая…как молодая лошадь. Ты иногда излишне прешь напролом. А иногда нужно найти обходной путь, где-то обнять, где-то приласкаться, где-то пустить слезу, а иногда даже нужно надуться и помолчать. А ты всегда сразу кричишь и споришь. Мужчинам это не нравится. Они хотят чувствовать, что контролируют ситуацию, что они нужны и что они – главные. – Но если он неправ! – Скажи ему, что тебе жаль. – Мне не жаль! Я не понимаю, что произошло! Я обижена и сердита! – Попробуй извиниться, наладить отношения, а потом все выяснить и исправить. Ты любишь Лукаса в конце-то концов или нет? – Да я уже и сама ни в чем не уверена, – пробормотала я, и рассеянно помахав Фрэн рукой, побрела на улицу. Если бы моя голова не была так забита ссорой с Локи, я бы наверняка заметила, как нехорошо выглядит Фрэн, и какое у нее желтое, отёкшее лицо и бледно-восковые руки, но внутри меня бушевали страсти. К тому же я никак не могла переварить всю эту женско-предательскую информацию, поэтому я думала только о том, как же скучно и обидно быть женщиной в отношениях, если это подразумевает вечное наступание на горло своим принципам – пусть даже и условное, но все эти хитрости – они претили мне и вызывали отвращение. Но как же тогда помириться с Локи? Я считаю, что он неправ, он злится на меня, и как понять, кто должен сделать первый шаг? Я? Он? А если мы снова окажемся в похожей ситуации, должны ли мы чередоваться? Или каждый раз должен будет уступать тот, кто уступил в первый раз? И еще эта непонятная красотка на мотоцикле! Слишком много вопросов, я слишком молода для этого. Некстати влез внутренний голос со своими замечаниями, что возможно, дело не в моей юности, а просто я недостаточно женственна, чтобы вести себя правильно, и это решило дело. Решив доказать самой себе, что вполне себе достойна образа, воспеваемого в поэмах, я пошла мириться первой. На следующий день в свой обеденный перерыв я дождалась, пока Локи выйдет покурить, и вышла из лавки, но не направилась к камню, а перешла через дорогу, подошла к Лукасу и встала рядом. – Сигаретки не найдется? – Даже не думай. – Я подумала, что мне восемнадцать всего-то через пару месяцев, а эта дурная привычка мне подходит. Начну курить. – Ага, как же. Мистеру Райну сообщить не забудь. Да и Голд тебя, поди, за такое похвалит. – Тебе-то, я смотрю, все равно. – А я что? Разве мое мнение имеет значение? Сходи вон, с Фрэн посоветуйся, курить тебе или не курить. – Прости меня. – выдавила из себя я. Локи поперхнулся дымом. – Чего? – Прости меня. – Ты пришла просить прощения? – Да. – За что? – Что? – За что просить-то? – В смысле? Ну, за все, я виновата. – В чем? – Ну что ты пристал ко мне! Прости меня, и давай помиримся! – Нет, я хочу знать, за что именно ты просишь прощения. Все, все пошло не так. Или мне как обычно недоговорили какой-то важный нюанс – мол, извиняться надо голой в полнолуние – или же я опять чем-то напортачила. Быть милой никак не получалось. – Да не знаю я! Я не поняла, почему ты взбесился и в чем я виновата! – То есть, ты не считаешь себя виноватой, но все равно говоришь "прости"? Никто, никто не мог разозлить меня так, как этот мерзкий рыжий зануда, не оставляющий мне ни единого шанса остаться благожелательной, спокойной, мудрой и жертвенной. Я вспыхнула как спичка: – Да! Да, черт возьми, именно так и есть! Я прошу прощения, потому что не знаю, как по-другому сказать, что я хочу быть с тобой! Но я уже передумала! Я театрально, но не слишком быстро развернулась, давая возможность всяким непонятливым идиотам меня удержать, и на его счастье, Лукас этот намек уловил. Взял за руку, потянул к себе, прижался к моей спине, обхватив руками за талию. От облегчения, что снова все хорошо, я всхлипнула. – И вообще, я считаю, что это ты виноват. Я почувствовала, как он засмеялся. – Конечно. Всегда виновата невестка, не так ли? И знаешь, Ева… Пожалуйста, не проси у меня больше никогда прощения, если не чувствуешь вины. – Все так делают. – А ты не делай. Способ явно не твой. Все равно ты врать не умеешь. – Очень даже умею. – Ох, Ева. – Лукас зарылся лицом в мои волосы и вдохнул их запах. – Чего ты не умеешь, так это оставлять последнее слово за кем-то другим. Я обернулась в его руках и поцеловала его. – Я скучал. – Я тоже. – На нас пялится вся улица. – Все равно. – И Голд. – Ну и пусть. – И моя мама. – Пускай. – И твой папа. – Что? – я судорожно высвободилась и заозиралась. – Где папа? – Нигде. Иди. Вечером я зайду. Переходя дорогу, я вспомнила, что хотела спросить еще кое о чем: – А куда ты ездил все эти дни? И кто та девушка? Но Локи лишь многозначительно пожал плечами: – Вечером. Я все расскажу тебе вечером. Остаток дня я напевала, игнорируя многозначительное покашливание Голда. Летая на крыльях, я готова была обнять весь мир и даже этого вечно недовольного старика. Но когда я действительно попыталась это сделать, он вздернул свои брови: – Я не твой рыжий, чтобы со мной миловаться. Успокойся уже, а? Не заставляй меня жалеть, что вы помирились. Но сегодня ничто не могло сбить моего нежного настроя, и я только широко улыбнулась: – Мистер Голд, вы меня не обманываете. Я же знаю, что в душе вы добрый и сейчас очень рады за меня. И, прежде чем он успел опомниться, я чмокнула его в щеку и упорхала дальше. Когда Лукас наконец-то зашел, Голд встречал его практически с распростертыми объятиями. |