Онлайн книга «Поцелуй смерти [= Предел дозволенного; Заговор смерти ]»
|
– Ты его получишь. – Мэвис села рядом, обняла Еву за плечи, и та спрятала лицо в ее голубых волосах. – У тебя всегда все получается как надо, Даллас. – Но меня отстранили от работы. – Ева устало закрыла глаза. – Теперь я бессильна. – Ты не можешь быть бессильной. Помнишь, как ты изменила всю мою жизнь? Ева невольно улыбнулась. – В который раз? – В первый раз, когда ты заставила меня понять, что я способна на нечто большее, чем просто гоняться за деньгами, добывая их любыми средствами. И в прошлом году, когда меня бы засадили за решетку, если бы не ты. – Тогда у меня были мой значок и моя работа. – Лицо Евы снова омрачилось. – Зато теперь у тебя самый богатый хладнокровный парень на всей планете. И это не все. Знаешь, сколько людей звонили тебе вчера вечером? Рорк сидел около тебя, поэтому я сказала Соммерсету, что сама буду отвечать на звонки. – Ну и сколько же из них принадлежало репортерам, жаждущим сенсации? Фыркнув, Мэвис встала и направилась к маленькому холодильнику в углу спальни – Рорк велел ей проследить, чтобы Ева поела. – Я умею управляться с репортерами. Давай поедим мороженого. – Я не голодна. – Для мороженого не нужно быть голодным… Господи, да тут есть и шоколадные чипсы! – Мэвис… – Ты ведь заботилась обо мне, когда я в тебе нуждалась, – перебила Мэвис. – Не заставляй меня чувствовать, будто ты не нуждаешься во мне. Ничто не могло подействовать более убедительно. Бросив тоскливый взгляд на кровать, Ева вздохнула. – Какое мороженое ты хочешь? Ева плыла сквозь день как в тумане, используя головную боль в качестве предлога, чтобы побыть одной. Она старалась не заходить в свой кабинет и в кабинет Рорка, не отвечала на звонки, отказывалась обсуждать с Рорком ситуацию и наконец закрылась в библиотеке, сказав, что хочет выбрать себе книгу для чтения. Отключив связь, Ева сдвинула портьеры, свернулась калачиком на кушетке, надеясь забыться во сне. Ей снились змеи, обвившиеся вокруг золотого жезла, с которого капала кровь на бумажные цветы, воткнутые в коричневую стеклянную бутылку. Кто-то звал на помощь тонким старческим голосом. Во сне Ева куда-то бежала, скользя ботинками по снегу, тяжело дыша и не видя ничего, кроме слепящей ледяной белизны. Ее преследовали голоса. «Паршивый коп», – шипел кто-то ей в ухо. «Что тебе нужно, девочка?» – слышала она, чувствуя, как ужас закрадывается в сердце. «Зачем кому-то понадобилось проделывать в нем дыру?» Вопрос, на который у нее все еще не было ответа… Потом Ева увидела их, обреченных и проклятых, замерзших в снегу. Их пустые глаза смотрели на нее, задавая все тот же вопрос. Сзади послышался треск льда. За ее спиной кто-то расхохотался. Белые стены превратились в больничный коридор, вытянутый, как туннель. Таинственный некто приближался к ней сзади, шлепая ногами по каменным плиткам. Она повернулась, чтобы защититься, и попыталась нащупать оружие, но не нашла его. – Что тебе нужно, девочка? Охваченная паникой Ева помчалась по туннелю, чувствуя за спиной тяжелое дыхание, пахнущее виски. Туннель разветвлялся вправо и влево. Ева остановилась, не зная, куда бежать дальше. Шаги послышались совсем рядом, и она, сдержав крик ужаса, повернула направо. Пот градом стекал по ее лицу. Впереди появился свет, на фоне которого маячил неподвижный силуэт. Господи, хоть кто-то поможет ей! Но, добежав до конца туннеля, Ева увидела стол, на котором лежало ее собственное тело. Бледное лицо, закрытые глаза, а на месте сердца кровавая дыра… Ева проснулась, вся дрожа. С трудом поднявшись, она доковыляла до лифта, спустилась вниз и, даже не надев куртки, вышла из дома. Холод обжигал лицо, помогая прийти в себя. Около часа Ева бродила по заснеженному саду, стараясь избавиться от кошмара. «Возьми себя в руки, Даллас, – твердил ей внутренний голос. – Ты стала жалкой. Где же твое мужество?» «Оставь меня в покое!» – мысленно огрызалась Ева. Неужели она не имеет права на слабость, на то, чтобы остаться наедине со своими чувствами? Никто не в состоянии понять, что она испытывает! «Даже если ты утратила всю свою энергию, у тебя остался рассудок. Начинай думать». – Я устала думать, – пробормотала Ева, остановившись в начинающем таять снегу. – Тут не о чем думать и нечего делать. Сгорбившись и борясь со слезами, она побрела к дому. Ей был нужен Рорк – нужно, чтобы он держал ее в объятиях, отгонял от нее демонов и говорил ей, что все будет в порядке. Войдя в дом, Ева обнаружила, что старые кроссовки промокли насквозь; джинсы тоже были мокрыми до колен. От внезапного ощущения тепла у нее кружилась голова. Несколько секунд Соммерсет молча наблюдал за ней, поджав губы, а потом, придав своей физиономии как можно более высокомерное выражение, шагнул в вестибюль. – Вы промокли и наследили по всему полу. – Дворецкий брезгливо поморщился. – Вам следовало бы выказывать хотя бы немного уважения к собственному дому. Соммерсет ожидал вспышки гнева, но Ева рассеянно уставилась на него. – Простите. – Она посмотрела на свои ноги. – Я не подумала… Тяжело опираясь на перила, Ева начала подниматься по лестнице, а Соммерсет невозмутимо направился к внутреннему телефону. – Рорк, лейтенант только что вошла в дом. На ней не было верхней одежды. Выглядит она скверно. – Где она? – Поднимается. Рорк, я ее оскорбил, и она передо мной извинилась! Нужно принять меры. – Постараюсь. Рорк вышел из кабинета и направился к спальне. При виде мокрой, бледной и дрожащей Евы его охватил гнев, не меньший, чем беспокойство. – Что, черт возьми, ты делаешь?! – Просто вышла прогуляться. – Ева села и попыталась расшнуровать кроссовки, но замерзшие пальцы не слушались. – Мне был нужен свежий воздух. – И поэтому ты вышла без пальто. Очевидно, воспаление легких входит в часть твоего плана? Ева изумленно уставилась на него. Ей так хотелось, чтобы Рорк успокоил и утешил ее, а он кричит, как на непослушного ребенка, и грубо срывает с нее кроссовки. – Я просто решила подышать воздухом. – Ну, ты, кажется, вдоволь им надышалась! – Борясь с желанием согреть ее замерзшие руки, Рорк шагнул назад. – Иди в душ и согрейся. В глазах Евы мелькнула обида, но она ничего не сказала и покорно побрела в ванную, откуда вскоре послышался шум воды. «Мира велела не позволять ей горевать слишком долго, – думал Рорк. – Ну так теперь я прекращу это занятие!» |