Онлайн книга «Колдун со Змеева моря»
|
– Хвала Грому! – выпалил Нежата. – Еле ушли! Пожертвую жрецам рыжего быка, когда вернемся! Велько перевел дух и обернулся к нойде. – Спасибо тебе! – За что? – Но разве не ты вызвал ветер? – Я, – не стал отпираться похъелец. – Ты нас всех спас! – с чувством воскликнул Велько. – А вы меня, – пожал плечами колдун. – Мы квиты. Нежата, открывший было рот, чтобы тоже поблагодарить спасителя, поглядел на него и промолчал. Похъелец с безразличным видом сидел на своем месте, будто и не они только что чудом избежали смертельной опасности. И вместо благодарности Нежата ощутил только раздражение. – Это ведь был он, ящер? – тем временем думал вслух Велько, мысли которого обратились в другую, куда более важную сторону. – Великий Хауги? – Леший его знает, – сердито ответил Нежата. – Я и разглядеть его толком не успел, так быстро он бросился… Эй нойда, ты что скажешь? – Если вы о водяном чудище – да, это был он, Хауги, – невозмутимо подтвердил похъелец. – Я вам еще на острове сказал, что его логово в ильменях. Нежата уставился на него хмурым взглядом. – Уж слишком ты много знаешь, да помалкиваешь! Что ветер вызвал – спасибо! Но еще чуть-чуть, и он бы нам не понадобился… – Не ты ли велел мне сидеть тихо и не лезть? – напомнил нойда. Старший близнец прикусил язык, краснея от гнева. – Оставьте пустые ссоры, – вмешался Велько. – Брат, Великий Хауги не принял наш дар! – Да! – подхватил Нежата, отворачиваясь от колдуна. – Даже не пожелал нас выслушать! Почему? Что мы сделали не так?! Велько вздохнул. – Я тут думаю – что, если это вовсе не тот, кого мы ищем? Помнишь, что матушка сказала? Если ящер примет дар… Нежата выругался. – Ну, если это какое-то здешнее чудовище, я попросту убью его! С большим удовольствием! – Легко сказать… – Велько обернулся к нойде: – А ты что скажешь? – Я ничего не знаю ни о вас, ни о ящере, которого вы ищете, – отвечал похъелец. «И знать не желаю», – было написано на его лице. – Но про Хауги ты что-то явно знаешь, ведь так? Это ведь твои родные места! – Вовсе нет. Я родом со Змеева моря, это намного севернее. – А сюда тебя как занесло? – неприязненно спросил Нежата. – Почему шатаешься по чужим землям, а не живешь со своим племенем, как все добрые люди? У тебя есть род, семья? Нойда, и так-то бледный, побледнел еще сильнее и ничего ему не ответил. – И что ты делал у Арнгрима? – не отставал Нежата. – Может, ты-то его сюда и заманил? – Брат, перестань! – с досадой сказал Велько. – Ты ведешь себя непристойно. Похъелец вытащил нас, считай, из пасти этого Хауги, кем бы он ни был – а ты оскорбляешь его. Он повернулся к колдуну: – Прошу, друг, расскажи, что ты знаешь о Хауги! Нойда помолчал, как будто думая, стоит ли вообще что-то говорить новгородцам. – Великий Хауги – не просто какое-то «здешнее чудище», – наконец произнес он. – И заманили вас сюда вовсе не затем, чтобы отпустить обратно целыми и невредимыми. – Заманили? – резко спросил Нежата. – Кто заманил?! Вдруг он осекся и замолчал, краснея. Велько поглядел на него и вздохнул. – А вот что скажи, чародей, – вновь спросил он нойду. – Тот вещий сон, что приснился Везунчику… Ты знаешь, он чем он был? Арнгрим говорил? – Говорил. Ярлу приснилось, что на одном из здешних островов есть тайные врата, что ведут в подземелья древней чуди, полные сокровищ. Остров тот якобы построен из костей, охраняет его водяной дракон… – Сокровища? – встрепенулся Нежата. – Они существовали только во сне Везунчика, – хмыкнул Велько. – Теперь ясно, почему его сюда понесло! Победить дракона и захватить клад – какой же нурман упустит такую возможность! Кстати, брат, ведьма с Кукушкина острова ничего не говорила тебе о кладе? При слове «ведьма» Нежата вздрогнул. – Гм-м… Нет. – Даже странно. – На что это ты намекаешь?! – Да так… Она послала тебя к своей сестре… Нойда, слыхал ли ты что-нибудь о живущей где-то здесь ведьме? «Старшей сестре», что живет в доме на костяных ногах? Нойда недобро усмехнулся. – Разве вы не слышали сказание о старухе Ябме-Акка? Половина тела у нее живая, а вторая – костяная. Она сторожит врата в страну мертвых, владения Калмы… Вот куда послала вас ваша колдунья! Нежата стиснул зубы. – Как жаль, что я ее не встретил на Кукушкином острове, – покосившись на него, сказал Велько. – Очень жаль… – Не жалей, брат, – мрачно отозвался Нежата. – Вижу, к чему вы оба клоните. Может, ведьма и одурманила меня, и сбила с пути… А перестать думать о ней все равно не могу. Если бы ты сам заглянул в ее глаза, все враз понял бы! Они как синий огонь… Никто из братьев не заметил, как при этих словах перекосилось лицо нойды. Но в следующий миг он овладел собой и опять стал спокойным и равнодушным. – Все ясно, – Велько похлопал брата по плечу. – Я, признаться, давно уже подозревал, что твоя синеглазка заодно с этим Великим Хауги. Может, нойда и прав – пока мы охотимся на ящера, кто-то ловит нас… – Еще посмотрим, кто кого ловит, – посулил Нежата. * * * Так они плыли, пока не начало темнеть, мимо тихих, чужих берегов. Скалистые острова сменялись темными затонами. К закату ветер совсем стих, и малиновое небо отражалось в неподвижной воде. За весь день они не встретили никого – ни человека, ни зверя. Велько было не по себе от этой жутковатой, выжидающей тишины. На ночевку устроились на длинном мысу, поросшем молодым березняком. Небо усыпали звезды, ночь была теплой, и шалаш решили не ставить. – Я первый буду сторожить, – сказал Велько. – Не могу уснуть… все кажется, будто кто-то смотрит в спину. – Вот и хорошо, – зевая, ответил Нежата. – А я уже в лодке едва не заснул… Поглядывай, как бы кто из воды не полез… Когда он устроился на ночлег, Велько отошел подальше от костра и достал гусельки, с которыми никогда не расставался. Они были совсем невелики, – с две ладони, – о пяти струнах, с тихим и несколько писклявым голосом, зато легкие и сподручные. Да много ли надо, чтобы подыграть дружескому пению на привале у костра или в долгом переходе? Велько подкрутил колки, провел пальцами по струнам – гусельки отозвались веселым звоном. Глядя на медленно догорающий над лесом закат, он начал перебирать струны, и над мысом полились незамысловатые серебристые созвучия. Велько прикрыл глаза. Перед ним теснились образы, и слова новой песни готовы были соскочить с языка. Да вот только не рано ли славить битву, если враг еще не повержен? |