Книга Пуговицы, страница 27 – Ида Мартин

— Привет.

— Давно не виделись, — усмехнулся Бэзил.

— Ты должен кое-что для меня сделать.

Бэзил немного помолчал.

— А меня за это не посадят?

— Если будешь осторожен, то нет.

— Теперь я заинтригован.

— Мне нужно, чтобы вы с Филом побили Томаша.

Бэзил удивлённо фыркнул.

— За то, что не отвечает на твою любовь?

— Нет, просто тупит сам, а пытается выставить дурой меня.

— Но я-то тут причем?

— Ты же типа мой парень. Забыл?

— Ладно, я с ним поговорю.

— Нет. Разговоры не прокатят. Он не поймёт. Я очень на него зла. Просто побейте его и всё, чтобы знал, что со мной лучше не связываться. Не в школе, а так, чтобы без шума и неприятностей.

— Что он такого сделал-то? — Бэзил явно был озадачен. — Расскажешь?

— Помнишь, я говорила тебе про флешку? Ту, которую Лиза подкинула Наде? Так вот, Томаш боится, что я отнесу её в полицию, и поэтому решил меня соблазнить.

— И, как я понимаю, не безрезультатно, —

Бэзил громко и неприятно заржал. Я подождала пока он отсмеётся.

— А ещё он пообещал рассказать полиции про тот вечер и репетицию. Что вы с Филом были там пьяные и угрожали Наде.

Пришлось соврать, иначе Бэзил окончательно перевёл бы всё в шутку.

— А вот это уже фигово, — он задумался. — Хорошо, я поговорю с Филом. Что-нибудь придумаем.

Договорить до конца мы не успели. Кто-то позвонил в домофон и, чтобы Кощей не проснулся, я немедленно бросилась открывать.

Пришла Лиза. Вся мокрая и растерянная.

— Липа во всем сознался. Насчёт Нади. Это он её убил, — стоя на площадке и не давая мне оправиться от первого приступа изумления, выдала она. — Сейчас мне признался. Он же ушёл домой, помнишь? Но, на самом деле, никуда не ушёл, а остался дожидаться, когда Надя выйдет из школы.

— С чего это вдруг он тебе сознался?

— Я вспомнила, что снимала видео тогда. Ты мне сама ещё велела снимать то, как Надя обзывает его и остальных… И показала ему. Тогда-то он и раскололся.

— Что он ещё сказал?

— Что любит меня.

— Тоже мне новость.

— Раньше он никогда этого не говорил, — Лиза потупилась. — Никак не могу представить Липатова убийцей. И что он вообще способен на такое.

— Очень жаль.

— Почему?

— Потому что Сене очень хочется, чтобы ты думала, что он на это способен.

— Ты не веришь ему? — Лиза удивлённо распахнула глаза.

— Нет.

— Почему?

— Откуда у него растяжка, если он ушёл и в школу больше не возвращался в тот день?

— Кто-то мог выкинуть её на помойку за школой.

— А как, по-твоему, Липа справился бы с Надей? Он даже до колодца он не смог бы её дотащить.

Лиза задумалась.

— Но зачем ему наговаривать такое на себя?

— Из-за тебя, конечно. Чтобы ты не считала его чмошником.

— Но это ведь глупо!

Поймав себя на мысли, что уже совершенно спокойно размышляю в духе «это он убил» или «не он», я пожала плечами.

— Ты меня не простила? — с надеждой поинтересовалась Лиза.

— Мне вот очень интересно, а в жизни всегда так? Или это со мной что-то не то? Все люди кругом предатели или только мне попадаются такие?

— Я думаю, что все, — охотно отозвалась Лиза. — Верить никому нельзя. Когда не веришь, вопрос предательства отпадает сам собой.

— Ты права, но всё равно странно. С чего бы тогда все упёрлись в это «веришь — не веришь»? Люди постоянно кидают и обманывают друг друга. Для кого выдумана эта сказка о доверии?

— Давай всё же помиримся? Я без тебя скучаю. И мне очень-очень жаль, что я так поступила.

— Я тебе не верю.

— Почему?

— Мы ведь только что решили, что без веры нет предательства.

Лиза снова сникла.

— Я поняла. В таком случае, дай знать, если передумаешь.

После её ухода, я отправилась на кухню, отыскала в холодильнике банку шпрот с Надиных поминок и тут же, стоя возле окна и задумчиво глядя сквозь сумерки на стройку, съела её всю в один присест. Дождь громко стучал по подоконнику.

Запах шпрот у меня на всю жизнь остался ассоциироваться с Ягой.

Был её день рождения, и мы заканчивали последние приготовления к приёму гостей. Яга шпыняла меня с самого утра, но я мужественно терпела.

— Какого чёрта новую упаковку салфеток открыла? В серванте ещё старая осталась.

— Я не видела.

— У тебя глаза на заднице? Никогда ничего не видишь! Ну, хоть тарелки посчитать сумела. Удивительно. Зато вилок шесть. Почему шесть?

— Случайно.

— Вот сама и будешь руками есть. Где соль? А хлеб? Я же всё порезала, нужно только принести. Так трудно принести? Я тебя очень сложные вещи прошу? Тяжело принести хлеб на стол?

— Я не успела.

— Господи! Не успела она. Почему я всё успеваю? С шести утра ещё не присела. Стол приготовила, всю квартиру убрала… И это в свой же день рождения! Чтоб он провалился. Никакой от тебя помощи и толку. Что ж за горе-ребёнок нам достался? У всех девочки, как девочки, помощницы, а у нас сплошное недоразумение. Даже хлеб с кухни принести не может.

Яга демонстративно сходила за плетёной корзинкой с нарезанным хлебом и поставила на край накрытого стола. Критично оглядела его и всплеснула руками:

— А это ещё что такое? Ты решила нас всех отравить? — она схватила блюдце с открытой банкой шпрот. — Ну, что за злыдня-то такая?!

— Вы сами сказали шпроты поставить.

— Не эти же. Другие. Я их вчера специально к столу покупала. Стокилограммовую сумку притащила. Думала, руки оторвутся. А эти просроченные, бестолочь!

— Но я их из холодильника взяла.

— А срок годности посмотреть нельзя было? Или позаботиться о здоровье других слишком обременительно для тебя?

— Я думала, всё, что в холодильнике — съедобное.

— Не ври. Специально, небось, подсунула, а то я тебя, обормотку, не знаю.

Яга всегда считала, что все против неё сговорились и хотят навредить. И этот список вредителей возглавляла именно я.

— Ничего я не подсовывала. Хотела помочь.

— Помочь? Помочь отправиться мне в могилу?

Я взяла просроченную банку и понесла её в туалет.