Книга Пуговицы, страница 72 – Ида Мартин

— Послать? — Лиза захлопала ресницами. — Чтобы сделать лучше? Хм… А если я не хочу? Он, в отличие от Фила, всё готов для меня сделать и ничего взамен не требует.

— Ну, смотри сама. Это просто моё мнение.

— Кстати, — Лиза взяла фен из моих рук. — Забыла тебе рассказать. Вчера мы с ним перепугались до жути. Стоим такие на светофоре, ждём зелёный, вдруг Липа как схватит меня, как потащит к пруду, мы туда вообще не собирались. Я ему такая: «Что случилось?», а он типа: «Ничего» и всё. Долго отнекивался, но потом всё-таки раскололся, что его приглючило, будто на другой стороне он увидел Надю. Представляешь? Я ему: «Давай вернёмся, посмотрим». А он прям реально перепугался, как будто призрака увидел. Если бы ты так сделала, я бы ни разу не удивилась. Но Липа… Мы потом ещё минут двадцать на пруду гуляли, чтобы он успокоился. Я подумала, тебе обязательно нужно рассказать.

— Сеня просто хотел с тобой подольше погулять.

— Может и так, — Лиза пожала плечами и вернула мне фен. — Господи, как же я стрессую. Как думаешь, я понравлюсь Лёше?

— Раз он позвал тебя, значит, ты ему уже понравилась. Чего переживать? Это обычный человек. Такой же, как ты или я, а может, придурок вроде Бэзила или Фила. Может, он у себя в школе полный лузер.

— Он уже закончил школу, — сказала Лиза так, будто это должно было означать как минимум профессорскую степень.

— Когда волнуешься, выглядишь глупо и говоришь всякую ерунду.

— Да знаю я, — отмахнулась она. — А что если мне успокоительных выпить?

— Тогда он решит, что ты вялая и тормознутая.

— А поехали вместе? — предложила она, морщась от горячего воздуха. — Пожалуйста. Мне так спокойнее будет.

— Не будет. Вдруг я ему больше понравлюсь?

Возмущённо распахнув глаза, Лиза смерила меня недоверчиво-оценивающим взглядом.

— Обойдёшься. Хватит с тебя и Томаша.

— Да я и не претендую, — засмеялась я. — У таких, как этот Лёша или Фил, голова вроде шара со снегом, а вместо мозгов карнавальные блёстки. Если хорошенько встряхнуть, они сыплются, кружатся и радостно блестят, но потом оседают, и пустота…

— Зато с ними весело. И уж лучше снежный шар, чем муравейник. Я вообще считаю, что тем, у кого мозгов мало, в жизни повезло гораздо больше. Им легко. Они могут не думать. Вот ты, например, постоянно думаешь, а оно тебе надо?

— Я же тебе куртку отдам. Как я поеду?

— Слушай, — вдруг вспомнила Лиза. — Если мама будет звонить, скажи, что я у тебя.

— А если она захочет поговорить с тобой?

— Скажи, что сплю.

— Что это ты надумала такое?

— Не знаю… Мало ли, как чего обернется.

— Лиза, у тебя первое свидание и не нужно никаких глупостей.

— А если мне нужны глупости? Очень нужны. Вот именно сейчас нужны. Тебе хорошо, у тебя Томаш есть, а у меня ничего нового совсем не происходит.

Джинсы с Микки Маусом на ней немного болтались, но, в целом, сидели хорошо, и красная куртка тоже смотрелась отлично. До кучи Лиза взяла у меня серебристые сережки-колечки и выпросила розовую помаду.

— Ну, как? — поинтересовалась она, в последний раз оглядывая себя в зеркало перед выходом.

— Я себе нравлюсь, — рассмеялась я.

— Думаешь, похожа? — она ещё раз повертелась перед зеркалом.

— Похожа.

— Это хорошо. Потому что ты мне тоже нравишься.

Мы обнялись, поцеловались, я пожелала ей удачи, а она пообещала мне писать обо всём.

Потом я пошла, добросовестно вытащила учебники, влезла в электронное расписание, включила музыку и буквально на пару минут прилегла на диван, пытаясь собраться с силами перед ударным учебным рывком. Сама не знаю, как так получилось, но проспала я три часа.

«На холод жаловаться можешь январю. Прости, тебя я больше не люблю…».

Мне потребовалось около минуты, чтобы сознание заработало.

Откуда-то сквозь музыку прорывалось жалобное пиликанье телефона.

Перерыла всё вокруг — не нашла. Сбегала на кухню, обшарила все карманы, и только когда убавила звук на колонке, обнаружила его под диваном.

На экране высветился вызов от Бэзила.

— Лизка с тобой? — голос у него был недовольный.

— Нет.

— А мать её не звонила ещё?

— Нет. А что случилось?

— Значит, сейчас будет звонить.

— В чём дело-то?

— Да фиг поймёшь, дозвониться ей не может.

— У неё дела. Возможно, не слышит.

— Просто предупредил. Если вы там тусите вместе. Передай ей.

— Ладно. Спасибо.

Я сразу же набрала Лизе, но она не ответила. Скорей всего, отключила звук, и пребывая в эйфории влюблённости, совершенно потеряла счёт времени.

Однако и сообщений от неё не было, а через десять минут действительно позвонила её мама.

— Маша, привет. Лиза у тебя?

— Да, вы знаете, она… — я чувствовала себя очень неловко. — Она уснула.

— В смысле?

— Мы пришли со школы…

— Вы пили что-то?

— Только чай.

— С чего это тогда она уснула?

— Ну… У нас была физкультура и мы очень устали.

— Так, Иванова, сейчас же прекрати ломать комедию и дай мне её.

— Не могу. Извините.

— Почему это?

— Лиза сказала, что не хочет ни с кем разговаривать. Потому что… Потому что… Потому что она ушла из дома.

— Она что сделала?

— Ну, так она сказала… Что ушла. Я думаю, пусть поспит, а завтра вы помиритесь и всё будет хорошо.

— Мы помиримся? Мы с ней не ссорились!

— Анна Владимировна, я не знаю. Лиза очень плакала и совсем расклеилась.

— Сейчас я за ней приду! Мы с Сержем придём.

— Нет. Ни в коем случае, — чуть было не закричала я. — Не нужно. Так будет только хуже. Давайте подождём до утра. Хотите, я её сфотографирую? Сейчас пришлю. Ждите, — пообещала я и спешно сбросила вызов.

Сфотографировала Лизину куртку в прихожей, штаны на стуле, потом быстро разобрала диван, пристроила телефон так, что его камера захватывала кусок подушки и, поставив её на таймер, легла, натянув одеяло почти на всю голову. С четвёртого раза вышло нечто приемлемое для отправки. На затемнённой фотографии было видно, что кто-то лежит в кровати и торчащий из-под одеяла клок светлых волос.

Отправила всё это Лизиной маме, подождала немного и, убедившись, что перезванивать она не собирается, тут же принялась названивать Лизе.