
Онлайн книга «Песнь Сорокопута»
– Нет. – Он признался тебе в чувствах? – Люмьер барабанил пальцами по столу. Это начало раздражать даже меня, боюсь представить, как это бесило Гедеона. – Иди к чёрту. – Поцеловал?! – У тебя нет ни капли чувства самосохранения, верно? – Ага. Иначе я бы преспокойно доучивался в Пажеском корпусе. Давай я тебе историю, а ты мне. – Мы не на рынке, не торгуйся со мной. – У меня очень интересная история. Затем он процитировал незнакомые мне строчки: «Что хочешь делай; лишь сумей Меня занять повеселей»
[9]. – Мне не интересно. – История касается Готье. Да оставьте вы меня в покое! Я чуть было не ударил Люмьера по ноге. – Врёшь, – равнодушно произнёс Гедеон. – Ты его совсем не знаешь. Теперь мне хотелось ударить брата: «Это ты ничего обо мне не знаешь!» – Хочешь проверить? Знаю кое-что очень любопытное. Как мне хотелось их обоих пристрелить на месте! – Чёрта с два! Ты лжёшь. – Повтори ещё раз, – вдруг резко процедил Люмьер. – Ты. Лжёшь. Люмьер. Уолдин, – практически по слогам проговорил Гедеон. Люмьер вскочил и в следующую секунду опрокинул брата на пол. Гедеон гневно вскрикнул. Люмьер прижимал его к паркету; за спиной Уолдина я не видел захвата, но брат не мог шевельнуться. Но хуже всего было то, что, если кто-то из них приглядится, точно заметит меня под столом. – Столько лет прошло, а тебя всё равно легко уложить на лопатки. – Ты чокнулся?! Встань! – Не встану, пока не расскажешь про вашу ссору с Оскаром. – А не пойти ли тебе на хрен? – Нравится лежать в такой позе? Ты же помнишь, я мог тебя так и час удерживать, когда нам было по пять лет, а сейчас хоть всю ночь. – Это не смешно, придурок. Слезай. – Это ведь ты первый начал. – Я? – невинно выдал Гедеон. – Когда обозвал меня лжецом. – Люмьер надавил на Гедеона, и тот зашипел от боли. – Ты думал, что я забуду? Меньше всего я ожидал, что Гедеон на эти выкрутасы произнесёт: – А разве нет? Я был уверен, что он улыбается на этих словах. Такое ни с чем не перепутаешь. Я испуганно наблюдал за ними, боясь, что в любую минуту Гедеона охватит ярость и он разнесёт столовую. – Ты меня постоянно провоцируешь, – тихо произнёс Люмьер. Вставать при этом с брата он не собирался. – Зачем? Я с трудом расслышал его слова. – С кем же мне ещё играть? – ответил Гедеон. – Как хорошо было в детстве, ты не находишь? Главной нашей заботой было развлекать друг друга. – Ты меня постоянно разыгрывал. Знаешь, иногда было совсем не весело, – в голосе послышалась лёгкая обида. – А ты меня вечно на лопатки опрокидывал. Вообще-то было очень больно. Да и сейчас тоже, – вторил Гедеон. Они оба помолчали, не двигаясь. Я нахмурился, стараясь уловить каждое их слово. – Так что с Оскаром? – Люмьер медленно отпустил руки Гедеона. К моему удивлению, брат пошёл на уступки. – Мы с ним как-то пили, – устало начал он. – Ты его не знаешь, но у него никогда не было чувства меры. – Ага, ни с девушками, ни с алкоголем, ни с наркотиками. – Откуда?.. – Да кто об этом не знает? Вы выпивали, и что дальше? – Он напился в стельку и начал изливать душу. – Признался, что ты снишься ему во влажных снах? – хихикнул Люмьер. – Прости, приятель, но ты сейчас не в той позе, чтобы шутить так. Люмьер продолжил хихикать, поднимаясь. Он протянул руку Гедеону, и тот, воспользовавшись помощью, поднялся следом. – Что там в его душе скрывалось? – Никакой похабщины, ничего, что сполна хранится в твоей душонке. – Ох, я оскорблён. Вы сомневаетесь в моей чести? Будем стреляться. – Я слышал о твоих дуэлях на севере. – Гедеон уселся на своё место, попутно поправляя рубашку. – Молва идёт впереди меня, – послышался звон стаканов, звук льющейся воды. – Так что там в его душе скрывалось? – Благодарность. – Что? – Люмьер опешил. – Благодарность за то, что я замечательный друг, – торопливо продолжил Гедеон, словно хотел быстрее высказаться и сменить тему. – А ещё признание. Сразу предупрежу, не любовное, а то, зная о твоей фантазии… – Не томи. Что за признание? – Оскар признался, что когда ему было десять, мистер Вотермил наказал ему стать мне лучшим другом, чтобы находиться ближе к Готье. Требовал, чтобы Оскар приложил все силы ради этого, и, если потребуется, применял лесть, а также лицемерил, врал, лишь бы войти в мой близкий круг. Он не хотел этого, но отец заставил. Именно мистер Вотермил рассказал ему, что Готье – последний принц Бёрко. – Вот же мразь. – Я тоже поначалу злился. Он воспользовался мною, чтобы подружиться с Готье. – А что сейчас? Уже не злишься? – Он начал со мной дружить в корыстных целях, это очень ударило по моей самооценке… – Да она у тебя из стали. – Со стороны легко судить. – И что же? У него получилось сдружиться с Готье через тебя? – Я думаю, нет. Готье избегал его, как огня. Возможно, в этом и моя заслуга, чему я очень рад. – И поэтому ты не рассказываешь Оскару о причине разрыва вашей дружбы? – А что я ему скажу? «Ты со мной всё это время общался из-за своего папочки». Он сразу передаст это мистеру Вотермилу, и тогда я боюсь представить, что учудит этот человек. Да и зачем ему Готье? – Зачем ему наследник империи Бёрко? Дай-ка подумать… Тебе в алфавитном порядке? – Это был риторический вопрос. У Готье нет никаких шансов взойти на престол до девятнадцати лет. Пока правит Совет старейшин, он не позволит наследнику Лукиана вернуться и встать во главе страны. – В лучшем случае мистер Вотермил может всем заявить, что принц жив, и устроить переполох в стране. В худшем – убить его. Папаша Оскара тоже в составе старейшин, да? – Да, но он руководит маленькой партией. – Каждый голос может стать решающим. – В любом случае я не знаю, что на самом деле замышляет отец Оскара. – Но ты продолжаешь общаться с ним. |