Книга Соблазнение по ее сценарию, страница 16 – Кейт Харди

А если он подумает, что она с ним флиртует?

Но ведь это недалеко от истины, хотя Элис понимала, что это плохая идея. Однако искушение росло так стремительно, что здравый смысл отступал на второй план. Она постоянно возвращалась к воспоминаниям о том, как они держались за руки, как он поцеловал ее в щеку, и грезила о настоящем поцелуе.

Хьюго не ответил. Так ей и надо. Элис мысленно приказала себе сосредоточиться на работе и перестать мечтать о Хьюго. Но в конце дня от него все же пришло сообщение:

Интересный факт о стекле: когда стекло разбивается, осколки разлетаются со скоростью три тысячи километров в час.

Флирт двух ботаников?

Это восхитительно. И вызывает привыкание. К обеду среды Элис буквально кипела от возбуждения. Ей не терпелось увидеть его.

Как они и договорились, Хьюго ждал ее на станции «Кэнэри-Уорф». На нем были строгий костюм и шикарные туфли, и она пожалела, что не догадалась немного принарядиться, а не выглядеть так затрапезно.

— Привет, — сказала она, внезапно смутившись.

— Привет, — ответил он так же неловко.

И что теперь? Это не свидание, так что вряд ли поцелуй окажется уместным. Но это уже не просто бизнес. Здесь определенно просматривается что-то личное.

— Может, нам… — Она указала на платформу, где ждал поезд.

Он не взял ее за руку ни в поезде, ни по дороге к павильону бабочек. Само стеклянное сооружение его тоже не впечатлило.

— Не стоит судить о павильоне по внешнему виду, — заметила она.

Хьюго только хмыкнул в ответ.

Она открыла дверь, и они вошли. Элис выбрала удачное время — павильон был почти пустой.

Оранжерея была заполнена большими папоротниками и тропическими растениями. Десятки бабочек разных размеров и расцветок порхали в воздухе.

Элис остановилась у одной из кормушек, наполненной ломтиками ананаса, дыни и арбуза. Огромные калиго, или бабочки-совы, сидели на фруктах и лакомились сладким соком.

— Впечатляющее зрелище, — заметил Хьюго.

Да, но это не то, что Элис хотела ему продемонстрировать.

— Пойдемте, — пригласила она, взяв его за руку.

Они прошли мимо длиннокрылых бабочек-зебр, которые сидели на зелени, лениво хлопая длинными черно-белыми полосатыми крыльями.

— Я не знал, что бабочки бывают такой формы, — сказал Хьюго. — Они больше похожи на стрекозу, чем на бабочку.

— Это род геликоний, — пояснила Элис. — Здесь можно увидеть и других бабочек той же формы, но с красными пятнами на крыльях. Они называются почтальон.

— Почтальон, потому что они красные, как почтовый ящик? — предположил он.

— Нет, потому что они ежедневно «обходят» свои цветы, как почтальон, доставляющий письма.

Его глаза загорелись.

— Это потрясающе. А вон та очень яркая. Я понятия не имел, что бабочки могут быть цвета лайма.

— Это малахитовая бабочка.

Его пальцы внезапно сжали ее запястье.

— Я помню, как Розмари показывала мне больших синих бабочек, вон там, в углу, летает одна такая.

— Морфо. Стойте спокойно, — сказала Элис, — потому что они любопытные и захотят посмотреть на вас поближе.

— Вы это серьезно?

— Вполне.

Он сделал, как она предложила, и Элис наблюдала за выражением его лица, когда одна из бабочек с ярко-синими переливающимися крыльями медленно подлетела к ним, а затем опустилась на его руку. Хьюго замер. Его глаза сияли от восторга. Элис показалось, что весь павильон залит волшебным светом. Это было такое сладостное чувство, будто они делились друг с другом чем-то особенным и очень личным. Они словно остались вдвоем во Вселенной.

— Можете дышать, — улыбнулась она. — Вы ей не навредите.

— Это просто… — Хьюго покачал головой, явно не находя слов.

Она не удержалась и, встав на цыпочки, слегка коснулась губами его губ.

Он на мгновение замер, а затем, когда морфо улетела, обхватил ее за талию, возвращая поцелуй. Элис обняла его за плечи, притягивая ближе. Хьюго углубил поцелуй. Вокруг них порхали разноцветные бабочки, и Элис прикрыла глаза, целиком отдавшись во власть поцелуя.

Когда Хьюго наконец прервал поцелуй, Элис вздрогнула и открыла глаза.

— Извини, — сказал он, неожиданно перейдя на «ты». — Я не должен был.

— И ты меня прости. Это все морфо. Не всякий раз увидишь такую красоту.

— Это точно, — согласился он.

Она лгала и была уверена, что он это понимает. И также была почти уверена, что и он лжет. Однако понятия не имела, что с этим делать. Она уже много лет не чувствовала такого влечения к мужчине, но в то же время не хотела ставить под угрозу проект павильона бабочек.

Как со всем этим справиться?

— Пойдем посмотрим куколок, — предложила она, продев руку под его локоть, чтобы якобы показать нужное направление. Но когда Хьюго легонько прижал ее к себе, по телу Элис побежали мурашки.

— Они в ящике? — Хьюго уставился на деревянное сооружение с рядами тонких горизонтальных тростниковых веточек.

— Это пупариум. Самое безопасное место для их вылупления.

— И они висят на тростнике?

Элис кивнула:

— Как только они вылезут из куколки, смогут свободно повиснуть, чтобы их крылья обсохли, расправились и затвердели и бабочка могла лететь. Здесь они могут вылупиться за ночь, и их выпустят утром, когда они будут готовы к полету. Затем они ищут себе пару и начинают ритуал ухаживания…

Так же, как она и Хьюго: держатся за руки, целуются, смущаются, потому что оба не уверены в происходящем. Она почувствовала, как краска заливает ее щеки, и не смогла посмотреть ему в глаза.

— Самки откладывают яйца, и цикл начинается снова: яйцо, гусеница, куколка, бабочка.

Он выглядел задумчивым.

— Здесь жарче, чем я ожидал.

Интересно, он говорит в буквальном или переносном смысле? Элис тоже было жарко. Особенно когда он целовал ее. Она взяла себя в руки. Конечно, в прямом смысле, напомнила она себе.

— Это подходящая температура и влажность для растений и бабочек.

— И более шумно, чем я ожидал.

— Это обогрев воздуха, — объяснила она.

— Может быть, стоит поискать другие способы обогрева? — предложил он.

Звучит так, будто он серьезно рассматривает возможность работы над проектом. Значит, она не все испортила своим поцелуем.

— Это волшебное место. А нам можно соорудить куполообразную крышу на цилиндрическом здании с арочными окнами.

— Такими, как в Пальмовой оранжерее?