Книга Мемуары торрека, страница 32 – Томас Пир

— Он потерял много крови, в этих условиях переливание мы не потянем… да и не врач я, — тихо проговорил Борис, когда понял, что я не сплю. В доме было темно. На стенах плясали игривые тени, их оживила лучина, что ночами чадила избу. Свеча дала бы света куда больше, но чего нет — того нет.

— Ага, скорее даже наоборот, — грубо огрызнулся я.

— Ты тоже не ангел, и на твоих руках кровь, — чуть понизил он голос.

— Не мы это начали. Вы напали на нас и получили по заслугам.

— Мы выполняли приказ. Через несколько лет, надев офицерские погоны, ты бы легко мог оказаться на моём месте.

— Я бы не убивал безоружных.

— Легко размышлять о вещах, в которых ничего не смыслишь. И паренька того я убивать не хотел. Он пытался меня уложить, ты сам видел. Я сработал на голых инстинктах, как учили, это случайность, которой я совсем не рад.

— Потому ты не спишь по ночам, совесть проснулась?

Услышав мой тон, Борис немного поморщился, но продолжил спокойно:

— Нет, это не так. Я действительно сожалею, что так вышло, но не более того.

На том разговор и закончился. Мне пришлось выйти из дома. Очень странно, но я и сам заметил, как изменился после переноса. Порой мой разум атаковала буря эмоций, сдерживать которую мне было очень сложно. Так было в пещере, когда Крас неудачно пошутил, так было перед встречей с тем демоном, так было сейчас. Не знаю, хорошо это или плохо, но на Земле я был намного спокойнее.

Ночь на дворе встретила меня ласкающим ветерком. Над головой шуршали взволнованные кроны деревьев, наглухо закрывали густой листвой чистое небо и только луны изредка мелькали в просветах между ветками танцующих исполинов. Под музыку ветра пели сверчки, давали концерты ночные пичуги. Где-то вдали завывали редкие хищники. Пахло свежей прохладой, молоком и скошенной травой. Деревня погрузилась в сон, лучины в окнах давно погасли, ночные тени окунули селение в сумрачный омут.

У двери на деревянной лавке сидел Медведь. Сегодня была его смена. Хоть аборигены и были к нам добры и внимательны, всё же доверять им я не спешил. Потому каждую ночь один из курсантов следил за округой, чтобы спящих пришельцев не застали врасплох. Спорить ребята не стали, тоже, видно, опасались сюрпризов. Хотя после драки с тем монстром со мной вообще никто больше не спорил, выполняли всё с полуслова. Я пока ещё тянул командирскую лямку, но в душе всё же надеялся, что капитан скоро очнётся и всё станет на свои места.

— Что, не спится? — спросил Медведь, когда я присел рядом.

— Да, этой ночью мне не уснуть. Можешь идти отдыхать, я покараулю деревню.

— Нет уж, хочешь увиливать от забот — пожалуйста. Только не в мою смену.

— Чего?..

— Того! думаешь, мы просто так тебя слушаем?

Я тяжело вздохнул и отвернулся. Продолжать этот разговор мне совсем не хотелось.

— У нас большие проблемы, дружище. Их нужно решать, а поодиночке — мы всего лишь кучка балбесов. Пока капитан в коме, командовать будешь ты. И не пытайся возражать. Больше не кому, сам должен всё понимать. Так что бери себя в руки и делай, что нужно.

Слова Медведя заставили призадуматься. В академии должность меня тяготила. Тот же Кос, вечно ломающий инвентарь, приносил столько проблем, что голова кругом шла. Ведь за любой курсантский проступок доставалось и командиру. Кос, это всего лишь пример. Все мы время от времени попадали в истории. Так устроен мир — молодые ребята не могут без приключений на слабое место. И приключений нам всегда хватало с избытком, а мне и подавно — десять молодцев скучать не дадут.

Но всё это было там, на далёкой Земле. Теперь те проблемы казались детскими шалостями, не стоящими внимания глупостями. Хотя, а кем же мы тогда были? Как быстро нам пришлось взрослеть. Медведь был прав. Нам нужно держаться друг друга. Нужна сильная рука, что направит ребят в нужную сторону. Раньше рукой этой был капитан, а теперь… теперь придётся мне. Никто этого не желал, просто так сложилось.

Мы ещё долго молчали, долго любовались магией ночи. Тогда мне вдруг стало очень спокойно и легко, волна теплоты прокатилась по телу, смыла все тревоги и печали. Было мгновение, когда мне даже причудилось, что я сплю, что я, наконец, погрузился в негу Гипноса, заглянул в царство тёплых миражей и добрых видений.

Это было не так.

Жгучая молния прошила виски, растекаясь по членам ветвистыми разрядами. Кажется, я упал. Острые спазмы и судороги настигли меня следом. Зрачки закатились, изо рта пошла пена. Меня несколько раз выгнуло дугой, подбросило в жутком припадке и лишь потом мысли и чувства угасли во тьме.

Испуганное лицо Медведя было последним, что я запомнил в ту ночь.

* * *

Очнулся я уже днём. Ребята все были в доме, сидели за столом и смотрели на меня перепуганными глазами.

— Ты как? — первым спросил Калаш. Его голос громыхающим эхом отозвался в ушах.

— Ты чего так орёшь? — скривился я, хватаясь руками за голову.

Недоумение ребят становилось заметнее, что-то их беспокоило.

— Ник, ты ничего не помнишь? — задал новый вопрос Шева.

— Что опять? Говори.

— Да ничего страшного, просто…

— Просто ты горел — закончил Крас. — Вернее не ты, а воздух вокруг твоего тела. Мы вылили на тебя пять вёдер воды, а она застыла в пространстве и испарилась в секунду. Я так ещё никогда не боялся, чуть не… ну ты понял.

Твою мать. Да что же со мной происходит?

Оглядев комнату, я не заметил сажи на полу и стене. Одежда была целой, да и шкура, на которой лежал, тоже не обгорела.

— А вы, часом, не шутите? Что-то я не вижу следов пожара.

— Так пожара и не было. О том мы и говорим — горел только воздух. — Поддержал ребят Старый.

Потом я встал. Голова на краткий миг закружилась, стены и пол пошли кругом, но я устоял, немного зажмурился, а когда снова открыл глаза, мир для меня изменился навеки.

Все цвета мне теперь виделись глубже, насыщенней, добавились живые оттенки и незаметные раньше букеты. Даже серые стены избы теперь пестрили тенями в богатой палитре. Воздух сиял и подрагивал, весь пронизанный ручейками полупрозрачной энергии. Энергетические каскады пропитывали стены и пол, мебель и окна, даже ребят… и меня. Я попытался дотянуться к потокам рукой, но неведомая энергия, точно вода, просочилась сквозь пальцы.

— Интересно, — проговорил я и медленно вышел из дома. Очумелые ребята потянулись за мной.

Я застыл на пороге, не в силах даже вдохнуть. Буйные краски вскружили мне голову. Такой красоты я не видел нигде. Лес и посёлок теперь сияли, что мрамор, переливались на солнце и тонули в богатых цветных букетах. Я видел всё, а слышал, наверное, ещё больше. Звонким эхом гремел молот из кузницы, весело о чём-то шептались девчонки в ста метрах, в другой части посёлка голосила собака.