Книга Расколотые небеса, страница 9 – Томас Пир

— Ну что, будем пробовать? — взволнованно спросил Медведь.

Я волновался куда больше, но виду старался не подавать. Я тот, кем меня считают люди. Что бы там ни было, а играть роль самоуверенного всезнайки мне придётся в любой ситуации.

— Давай.

Мы разобрали вершину пирамиды. Железными щипцами Медведь достал из печи тигель. Над наковальней он аккуратно разбил его молотом, и яркое сияние раскалённого слитка стало слепить глаза даже под солнечным светом.

— Слиток, кажется, получился… будем ковать? — спросил я.

— Да, — спокойно ответил Медведь, легонько ударяя молотом по слитку.

— Невероятно, — продолжил он, ударяя сильнее, затем ещё сильнее, ещё и ещё.

— Ник — это оно. Ты это сделал. Твоя печь разогрелась до нужной температуры.

— Как ты это понял?

— Смотри, — сказал Медведь, вновь ударяя молотом по красному слитку. — Видишь?

— Вижу… а что я вижу?

— Искры не летят во все стороны. Их вообще нет, взгляни снова.

Медведь размахнулся кувалдой и ударил по раскалённому куску стали. Ничего не случилось. В другой раз мимо кузни пройти было страшно. Когда мастера ковали железо во все стороны разлетались фонтаны оранжевых искр, но сейчас не было ничего. Только металлический звон летел по двору.

— А что это значит? — осторожно спросил я, уже предвкушая ответ.

— А то, что сталь наша очень чистая. Искры при ковке — это не что иное, как шлак и грязные примеси, что отлетают под ударами молота.

— Здорово, — подхватил я. — Все слышали? Если во время ковки искры не летят, значит сталь получилась.

— Да подожди ты, — осадил меня Медведь. — Мы ещё не знаем, что получилось, так что давай ковать.

— Эх, ну давай.

Двор наводнили ритмичные звоны ударов молота о наковальню. Около часа мы с Медведем по очереди размахивали кувалдой, снова нагревали заготовку в печи, потом били дальше, но успехи выдались очень скромными. Мы лишь слегка вытянули слиток в брусок.

— Что такое? — сказал я, вытирая лоб рукавом. — Почему он такой твёрдый? Может, мы перестарались?

— Нет, — пропыхтел Медведь. — Всё в порядке. Так и должно быть. Когда горячая сталь начинает застывать, атомы железа собираются в кристаллические структуры. Такие, как узоры на окнах в морозный день. Так вот, углерод делает области вокруг дендритов твёрдыми — это затрудняет ковку.

— А по-человечески? — воскликнул Рыжий, пока все остальные делали умный вид, будто бы поняли, о чём говорил Медведь.

— Когда металл остывает, он твердеет и его трудно ковать. Но, со временем, мы частицы его подтолкнём, и он начнёт поддаваться.

Словом, Медведь не ошибся. Через пару часов непрерывной ковки слиток вытянулся в длинный брус, а ближе к вечеру мы даже придали ему форму меча. Клинок вышел очень массивным и тяжёлым. Слиток был большим, его бы хватило и на три таких заготовки, но резать не стали. В процессе работы мы решили, что если всё получится, то этот меч достанется мне, так что лишние килограммы были только на руку.

— Фу-у-ух… — тяжело выдохнул Медведь, утирая капельки пота на лбу. — Думаю, на сегодня хватит. Есть хочется, завтра закончим.

— А что ещё будем делать?

— Меч нужно заточить, отполировать, и можно будет приступить к закалке.

— Значит завтра клинок будет готов? — устало спросил я.

— Ну да, основной работы осталось на десять минут, но вот на заточку уйдёт много времени.

— Думаю, это дело мы можем ускорить, — хмыкнул я. — Эй, паренёк, тебя как зовут?

— Грони, сир, — подбежал к нам малец, к которому я обратился. На вид ему было лет шестнадцать. Высокий паренёк со светлыми волосами и доброй улыбкой, был одет в мешковатую тунику и шерстяной плащ.

— Грони, у меня есть для тебя работёнка, но она займёт целую ночь. Ты окажешь мне эту услугу? А днём отоспишься, идёт?

— Да, сир, — загорелись его глаза.

— Сир, прошу вас, — вдруг выскочил из толпы Старг. — Окажите мне эту честь.

— Так и быть, — хмыкнул я, поражённый таким рвением. — Берите мой клинок и заточите его, как следует. Справитесь?

— Да, сир. Мы всё сделаем, — чувственно выпалил Грони.

— Тогда держи, — передал я парнишке клинок.

Мы с ребятами пошли ужинать. Устал я тогда не на шутку, уснул через час, как убитый.

* * *

Утром я не сдержался: как только раскрыл глаза, тут же соскочил с постели, кое-как натянул штаны и бросился к кузнице. На дворе уже рассвело. Я проспал, нужно было нагонять упущенное время.

Мне пришлось пробежать шагов двадцать по узкому коридору, спуститься по лестнице и только тогда я вырвался на крыльцо. Там оступился, едва успел притормозить, иначе, ей Богу, сбил бы Тири с ног:

— Ах!.. — взвизгнула девица, поправляя в руке лукошко с моим завтраком. — Испугал меня до смерти. Ты куда это так торопишься?

— Прости, милая. Мне просто не терпится увидеть клинок.

— Да-а!.. — восторженно выдохнула Тири. — Воистину, там есть на что посмотреть.

— Ты что же, его уже видела?

— Конечно. Да в кузнице вся крепость собралась. Целый крам стоят там, перекликаются, не могут перестать охать да ахать. Старг показывает клинок с таким видом, будто он сам его выковал. Такого блестящего железа я ещё в жизни не видела… эй!.. ты куда это? А как же завтрак? Остынет ведь…

Выдержать восклицаний девицы я не сумел. Чмокнул Тири в щёку, перемахнул через перила и, что было духу, припустил по двору. Перед поворотом я сбавил темп и важно зашагал к толпе, что собралась у прохода в мастерскую, чтобы воины не прознали, что торрек мальчишка…

Меня не заметили. Я подкрался к Медведю, который тоже пристроился в конце очереди. На дворе стоял басовитый гам, стражники перекатисто смеялись, оживлённо переговаривались и временами что-то выкрикивали.

— Ну, и чего стоишь тут?

— А ты попробуй пробиться, — хмыкнул Медведь. — Хотя, если честно, я просто любуюсь. Люди в восторге от нашей работы, не хочется им мешать.

— Ну уж нет, — не согласился я с Медведем. — У меня уже терпения не хватает, так что давай прорываться.

В следующее мгновение я громко кашлянул. На нас тут же обратили внимание. Люди почтенно склонили головы и разошлись в стороны, приглашая господ пройти сквозь живой коридор. У входа в кузню стояли Старг и Грони. Когда последний протягивал мне клинок, его руки дрожали, будто чахлый осенний листок под порывами ветра. Сердце заколотилось с утроенной силой. Стальное полотно сияло на солнце, разбрасывая отблески по серым стенам и заигрывая с тенями на каменной кладке.

Меч получился немного длиннее средневековых полуторников, а по весу и вовсе втрое тяжелее. Но меня это нисколечко не смутило.