Книга Синий чулок особого назначения, страница 68 – Татьяна Бегоулова

Мне очень бы хотелось, чтобы Паул пришёл ко мне, и мы спокойно все обсудили. Но предстать перед ним чучелом не входило в мои планы. Мне бы до купальни добраться, волосы в порядок привести. Ядвига для этой затеи не годилась, как и Минди. А вот Кору вполне можно было уговорить. Чем я и занялась сразу же, как приятельница появилась в моей комнате. Кора отнеслась к просьбе с сомнением, предложила принести в мою комнату лоханку с водой и полить меня из ковшика. Но я настаивала и она сдалась. Аттракцион «дурная голова ногам покоя не даёт» завершился, едва начавшись. И стоило мне, поддерживаемой Корой, приблизиться к выходу из комнаты, как дверь распахнулась и на пороге я увидела Эриуса в компании с Паулом.

Целитель окинул нашу с Корой странную композицию хмурым взглядом и изрек:

— И почему я не удивлён? — потом повернулся к Паулу и подытожил:

— Как видите, моя пациентка не в состоянии усидеть на месте даже в весьма плачевном состоянии.

Паул, в отличие от Эриуса, не стал сверлить меня сердитым взглядом. Наоборот, улыбнулся и предложил целителю:

— Если вы не возражаете, я прослежу, чтобы ваша пациентка вернулась в постель. И побуду с ней, чтобы предотвратить очередную попытку побега.

Когда дверь за Корой и Эриусом закрылась, а я была возвращена под толстое одеяло, Паул уселся в кресло, стоящее возле кровати и рассмеялся.

— Чему ты смеешься? — я всё-таки обиженно шмыгнула носом. Когда женщина хочет быть красивой и чисто вымытой, нельзя ей препятствовать!

— Это было забавно, Роберта. Куда ты так спешила?

— Всего лишь в купальню. Я не могу лежать тут несколько дней без возможности помыться. Меня это сильно расстраивает.

— Всего-то? — Паул поднялся на ноги, подошёл к двери и обернулся:

— Я сейчас вернусь, никуда не уходи, — и подмигнул.

Очень смешно!

Паул отсутствовал недолго, а когда вернулся, огорошил:

— Твой целитель дал разрешение на водные процедуры. Но без фанатизма. Кора поможет тебе помыться, а я, так и быть, побуду транспортным средством.

С этими словами он подхватил меня на руки вместе с одеялом и отнес в купальню. Я от растерянности даже слова не сказала.

Когда я, расслабившись, наслаждалась горячей ванной, из пены вдруг вынырнул призрак. Я укоризненно покачала головой:

— Граф Форвейн, как вам не стыдно!

Граф фыркнул:

— Мне никак не стыдно. Я просто заглянул сказать, что рад твоему выздоровлению.

Никогда не думала, что простые гигиенические процедуры могут так утомить. Кора помогла мне вымыть волосы, потом закутала меня в огромное банное полотенце, потом ещё в одно и только после этого позвала Паула. Он подхватил меня на руки, как величайшую драгоценность, и понес обратно в комнату. А я так устала, что даже сил на смущение не было.

Глаза слипались, но я помнила, что мне нужно поговорить с Паулом. Когда меня укрыли одеялом, я схватила его за руку:

— Не уходи, нам надо поговорить.

Паул присел на край постели и ответил:

— Роберта, ты почти спишь. Давай отложим разговор на завтра?

— Нет, вдруг опять что-нибудь произойдет? Я просто хотела сказать, что это недоразумение…

Дальше мысль оборвалась. Веки показались неимоверно тяжелыми, подушка невероятно мягкой. Сон всё-таки утянул меня в свои объятия.

* * *

На третий день моего возвращения из магического забытья, Эриус всё-таки дал разрешение на прогулку. Разумеется в сопровождении. И, конечно же, сопровождающим стал Паул. Он каждый день заходил ко мне на несколько минут. И вот ведь странно: мы говорили обо всём на свете, но совершенно не касались того недоразумения. Я помнила о том, что хотела всё обсудить, но с каждым днём важность этого разговора ослабевала, и иногда думалось: а может ну их, эти откровенные беседы? И так же всё хорошо?

На пустырь я шла с замирающим сердцем. Как там моя метелка? А точнее, что от неё осталось. Перед глазами так и стоял обугленный ствол моего чудо-дерева.

Реальность оказалась гораздо печальнее. От метелки только что и остался черенок, а вот ни веточек, ни бутонов не наблюдалось. Из груди вырвался горький вздох.

— Прости меня, моя дорогая. Я тебя не уберегла. А вот ты спасла мне жизнь.

Не знаю, что подумал Паул о моих разговорах с метлой, может, мысленно покрутил пальцем у виска, но от комментариев воздержался. А я коснулась пальцами обугленного черенка и просто провела вдоль него ладонью. И вдруг случилось странное. Моя магия, которая все эти дни пребывала в состоянии совершенного покоя, отозвалась. Возможно, в обугленном остове оставалась какая-то искра силы, которая и призвала родственную магию. Не прилагая ни малейших усилий, я отпустила её. И она полилась не тонким ручейком, как это было раньше, а сильным потоком. Я не знаю, как действуют маги жизни, чему их учат. Я все делала интуитивно. Поток моей магии окутывал черенок метелки, и он преображался на глазах. Когда проявилась нежная зеленая кора и на черенке обозначились будущие почки, остановилась. Всему своё время, сейчас стоят холода, и моей метелке придётся тратить много сил на выживание. Нужно бережно относиться друг к другу.

Я прислушалась к себе, ожидая, что сейчас навалится слабость и Эриус вытрясет из меня всю душу за расход магии. Но ожидания не оправдались. Я совершенно не чувствовала расход силы! Мои широко распахнутые глаза испугали Паула. Он изменился в лице и, обхватив меня за плечи, спросил:

— Тебе плохо?

— В том-то и дело, Паул, что мне хорошо. Понимаешь? Раньше после такого расхода магии я чувствовала бы себя выжатой тряпочкой. А сейчас ничего подобного я не ощущаю. Как такое может быть?

— Если учесть, что раньше значительная часть твоей силы тратилась на блокировку потока боевой магии, то все логично. Теперь блокировать нечего и сил стало гораздо больше. Но всё-таки лучше не экспериментировать с магией, пока ты полностью не восстановилась.

Но я, наоборот, желала действовать. Будто вместе с полнотой магии жизни во мне пробудились и ещё какие-то силы, не дающие сидеть на месте. И, кажется, я знаю, что пора сделать.

— Паул, мне срочно нужно поговорить с магистром Фаиром.

Магистр Фаир, как ни странно, отыскался на кухне женской половины. Он дегустировал очередной шедевр Коры и при этом громко стонал от наслаждения. Сама хозяйка ложек и поварешек, подперев подбородок кулачком, с умилением наблюдала за жующим рыжеволосым магистром. Прекрасно понимаю Кору: так откровенно её кулинарным талантом давно никто не восхищался, привыкли.

Заметив нашу озабоченность и нетерпение, магистр вытер рот салфеткой и поинтересовался:

— Я так понимаю, господа, вам есть, что мне сообщить?

— Именно, Фаир. Разговор не простой.