Книга Воровка для высшего мага, страница 31 – Селена Стенфилд

— О, Боги… Прости, Элис… Я не хотела тебя обидеть.

Я повернулась на спину и взглянула на деревянные балки потолка, видневшиеся в полумраке.

— Я не отдам тебе Тайвина, Кара, — произнесла так, словно давала себе обет.

— Но он мой сын, Элис… Я его настоящая мать.

— Его настоящая мать — я. А ты просто женщина, которая его родила и бросила на произвол судьбы.

Мои слова вмиг оживили мою полусонную соседку. Она приподнялась на локте и тронула меня за плечо.

— Я же говорила тебе, что понятия не имела, что служанка украдет кольцо, а малыша бросит… Я думала, что она отнесет его Дэйвару.

— Меня это не волнует, — я повернула голову в сторону и столкнулась с ней взглядом. — Я его не отдам. Он — мой сын.

Лицо Кары исказила гримаса недовольства, и она отстранилась от меня подальше.

— А это мы еще посмотрим, — фыркнула она, поворачиваясь ко мне спиной.

— Обязательно посмотрим, — ответила тихо, вернувшись к созерцанию деревянного потолка.

Я не из тех, кто проигрывает.

Мне показалось, что громкий вой альвов раздался именно тогда, когда я только закрыла глаза и провалилась в сон… Но нет. Сквозь распахнутые двери уже вовсю светило солнце, пока наши маленькие тюремщики, угрожая арбалетами, вели невольниц к выходу.

Я быстро взглянула в сторону Кары и сразу же наткнулась на ее злобный взгляд. Но долго нам эту молчаливую войну вести не пришлось, потому что ее увели первой.

— Эй, жена мага! Подъем! — рявкнул Вилли, ударив меня по голени своим изношенным башмаком.

Сегодня он был без колпака, и при дневном свете было отлично видно его огромную проплешину на макушке, которую вчера он умело прятал.

— Ваш колпак проклят, — усмехнулась я, поднимаясь на ноги.

— Чего это? — спросил карлик, проверяя на прочность мои путы на запястьях.

— Он уничтожил ваши волосы, и теперь там проплешина размером с огромное яблоко.

«Друзья» Вилли, услышав эти слова, громко расхохотались, а лицо моего маленького тюремщика исказила злая гримаса.

— А ну, пошла! Пока я не проткнул твою спину стрелой! — рявкнул он.

— Так товар испортите.

— Пошла, сказал!

Стоило мне оказаться на улице, и я на миг зажмурилась от ослепляющего меня яркого солнечного света. Проведенное время в плохо освещенном сарае дало о себе знать.

Всех девушек выстроили в длинный ряд и повели в сторону площади, где находилась та самая разбитая статуя, привлекшая мое внимание по пути сюда.

Кара шла впереди и иногда с опаской оглядывалась на меня. И ее взгляд совсем не пришелся мне по душе.

Я чувствовала себя полной идиоткой. И знала почему. Всё-таки не нужно было говорить ей о Тайвине. Если за шесть лет она не предприняла ни одной попытки его найти, то в сказки, что он стал нужен ей сейчас — я никогда не поверю. Вот только что она задумала на самом деле?

Пока мы шли до площади, видневшейся вдалеке, в меня несколько раз попадало гнилое яблоко и один раз помидор. Дети совсем крохотных размеров с острыми ушами бегали вокруг нас, закидывая испорченными продуктами. Я смотрела на странных малышей, изучая их необычную внешность. Дети альвов сразу выделялись грозным видом и обычными ушами. А вот остроухие малыши явно были плодом любви альвов и эльфов.

Ну что за странный городок?

На площади негде было упасть яблоку.

Я изучала глазами толпу, не обращая внимания на то, что в нас летят мелкие предметы и испорченные продукты, беспрестанно тыкают пальцами и хохочут.

Я искала взглядом Дэйвара. И не для того, чтобы он меня спас, а для того, чтобы понять, как мне действовать.

— Прошу успокоиться! — завопил громкий голос, и я повернулась на звук.

Недалеко от нас стояла огромная деревянная бочка с дырой на боку, на которой, весело болтая ногами, восседал маленький рыжеволосый альв, одетый в смешной зеленый костюм. Он галантно причесал свою рыжую бороду и продолжил:

— Сегодня у нас замечательный аукцион! И самые интересные рабыни!

Чего?! Рабыни?!

Я снова взглянула на воодушевленную после слов карлика толпу. Эх, сюда бы музыкантов… Штук пятьсот.

Чтобы наверняка.

Вот только жаль, конечно, что не всех жителей ущелья можно так обезвредить… Только альвов.

— И мы очень рады тому, что наш многоуважаемый Эрлах решил посетить наше маленькое мероприятие!

Вся толпа взорвалась радостными возгласами, а я судорожно искала глазами в толпе этого загадочного Эрлаха. И не находила.

Как и Дэйвара Аррена.

— Вот и выходи замуж после этого, — пробурчала себе под нос.

— Итак, начнем с самой главной рабыни! — воскликнул рыжеволосый, открывая огромную книгу.

Меня тут же подтолкнули в спину, заставляя выйти в центр.

Да уж… Отлично. Судя по всему, первенство среди «рабынь» одерживаю я.

— Аристократка… — начал альв. — Имеет при себе золотое кольцо с огромным рубином. Жена мага. Начальная цена — один льен.

Я с удивлением оглянулась на рыжебородого альва.

— Один льен? Вы издеваетесь? — не удержалась от едкого комментария.

Дэйвар хотя бы тысячу льен за меня предлагал в той проклятой таверне… А здесь — один льен! Да мое обручальное кольцо больше стоит!

По толпе пронесся шепоток, и я услышала чьей-то возглас, что это очень дорого.

— Мешок овса! — раздалось из толпы.

— Кожаный ремень!

— Кожаный жилет!

Я истерично хохотнула. Да уж… Расценки у них здесь, конечно… Да я со своими сбережениями могла бы, наверное, все ущелье купить. И его жителей тоже…

— Я даю два льена! — раздался из толпы сиплый голос, и все расступились, словно по щелчку пальцев.

Шум на миг затих.

Вальяжной и неспешной походкой в мою сторону двигался альв. Между его острых и местами сломанных зубов была зажата курительная трубка, которую он, судя по всему, просто использовал для внушительного вида, потому что она не дымила.

И первой моей мыслью было, что сейчас самое время удирать отсюда. Особенно, если это и есть тот самый Эрлах.

Его короткие худенькие ножки в огромных башмаках деловито чеканили каждый шаг. А грязные пальцы с длинными ногтями непрерывно постукивали по огромной пряжке ремня, застегнутого на небольшом животе. Острые уши, едва припрятанные жидкими темными волосами, давали понять, что в роду у этого любителя "жен магов" явно были эльфы.

Морщинистое лицо альва расплылось в победной усмешке, а черные глаза оценивающе скользнули по фигуре.