Онлайн книга «Демонология Сангомара. Искра войны»
|
– Ну… Как это не в курсе. Ты на прошлой неделе сидел и смотрел на мое выступление! – Я здесь никогда не был, говорю тебе еще раз, если глуховат, – поморщился Юлиан. – Вон, иди туда. Музыкант потоптался на месте, но спорить не стал. Он, как и все ранимые творческие люди, обиделся и ушел в противоположную сторону таверны, а до ушей северянина донеслось коротенькое «Хам». Юлиан оглядел полутемное из-за непогоды помещение, где царила суета. В таверне жутко воняло: не только сыростью, грязью и дешевизной. Несколько вампиров, как и Юлиан, в презрении потягивали носом в сторону компании оборотней. Те, скорее всего грузчики, судя по запыленным рубахам, жевали тушеное мясо, гоготали и рассказывали друг другу байки про ночные похождения своего товарища. А от них разило порцией собачатины. – Попрошу минуточку внимания! Минуточку! Почтенные! – закричал тоненьким голосом менестрель. Он безуспешно пытался призвать к хоть какой-нибудь тишине, но его голос потонул в толпе, которая заполонила таверну из-за дождя. Кто-то работал челюстями, кто-то пил принесенную кровь, а кто-то просто пережидал ливень, толкаясь в проходах между занятыми столами. Снаружи не переставало грохотать, и молнии пронзали небо, с каждой вспышкой освещая на мгновение помещение таверны. Такова была южная весна – с дождями, грозами и слякотью. К Юлиану подскочила юркая девушка и улыбнулась: – Там стол освободился, Момо, – прощебетала она. – Чего ты стоишь? Юлиан мотнул головой. – Ты меня с кем-то перепутала. – Момо, ты чего… – Говорю еще раз, спутала ты меня, милая девушка. Служанка, удивленно качнув плечами, пропала где-то в подсобных помещениях. Под навес таверны вошли два стражника, и Юлиан отступил чуть дальше в полутьму, прислушался к гудящей толпе. Компания слева расчехлила трубки и принялась курить, попыхивая тягучим дымом. Справа за деревянной колонной раздался голос. – Момо, друг! – прогромыхал крупный человек в простеньком костюме: шаровары, рубаха да короткий плащ. Юлиан смолчал, хотя это было адресовано ему, и лишь нахмурился, продолжая слушать таверну. Пальцами он нащупал рабский ошейник и убедился, что тот надежно спрятан под лентами. Незнакомец справа пожал плечами и снова замолотил ложкой. Все вокруг гремело и звенело. Толпа неустанно говорила. Запела лютня менестреля, который смог воззвать к тишине. Запела она о северных женщинах, да не простых, а голых, манящих и красивых. Народ радостно загудел и стал подкидывать в шляпу на полу монетки. Получив одобрение толпы, менестрель, донельзя довольный, откланялся и стал напевать уже другую песню. Пел он про двух ротозеев, которые открыли свои рты посреди дороги, отчего у них сбежали рабы. Однако песня эта, донельзя сказочная, уже не снискала такой славы, как первая, потому что женщин любят все, а уж северных: с их синими глазами, белоснежной кожей и черными волосами, – так и вовсе считают образцом красоты. Человек справа от Юлиана продолжать энергично работать ложкой в каше, закусывая хлебным ломтем. – Эй, Момо! Да присядь ты уже! – закричал он, перекрывая гул. – Да чего встал столбом? Ну как чужой! Дождь стал стихать. Юлиан поначалу мотнул головой и уж было направился к выходу, как вдруг заметил напротив таверны проходящего охранника Иллы. Тогда он шмыгнул за стол к мужику, чтобы укрыться за колонной. Меньше всего он сейчас хотел встречаться с теми, кто был приставлен к нему для контроля. – А ты ж с севера, Момо? – спросил мужик. – С Ноэля, – не спуская глаз с двери таверны, ответил Юлиан. – А-а-а, понятно. У вас там правда такие девки красивые водятся? Ну, как этот брынькальщик пел… – Водятся. – Везет… Я б с такой бы пообнимался. Эх… Ладно, рад был снова увидеться. Бывай! – Снова? – спросил Юлиан. – Послушай, я тебя не припомню. Ты меня с кем-то перепутал. – Да как же… Несколько ж дней назад ели с тобой. Ты взял кашу, пшенку, а я – овсянку. – Я не могу есть кашу, – Юлиан широко улыбнулся, обнажив клыки. – Ты точно перепутал. – Да нет, я слепой что ль? Вот как сейчас тебя тогда видел. – Пил? – Ну, было дело, да, вечер был, пивка накатил слегка до этого. Тут оно забористое, хорошее – из-под руки пивовара Брегена, – мужик отодвинул миску и грохнул на стол пару монет. – Ладно, может, действительно что спутал. Бывай… С этими словами он поднялся и исчез из таверны, спеша на работу. Да и проливень как раз прекратился. Юлиан еще некоторое время сидел за столом, выжидая время, и слушал новости касаемо войны. В начале весны Нор’Мастри и Нор’Эгус схлестнулись на Узком тракте в Куртуловской провинции. Там наги короля заняли удобную позицию на холме, и войскам мастрийцев пришлось отступить под шквалом длинных стрел, выпущенных из огромных луков. Узкий тракт во второй раз, как и годом ранее, остался за змеиным королем. Еще шептал народ про розыск королевством Нор’Мастри магов-беглецов, которые отказались от своего долга и дали деру кто куда. Юлиан с улыбкой вспомнил труса Йонетия, бродячего мага, который повстречался им с Вицеллием и Фийей по пути в Элегиар. Люди очень ждали летний праздник Прафиала, а вместе с ним смаковали приближение дня Зейлоары, когда на площадях будут танцы и пения юных суккубов и инкубов, а у озер-купален храма богини соберутся нагие девушки. Юлиан поднялся со скамьи, которую тут же занял шустрый человек, одетый как писарь, и пошел к менестрелю. Кто же этот Момо? – Эй, почтенный, – обратился он к жующему в углу сырную лепешку музыканту. – А? Что опять? Хочешь сказать, что теперь я твой стул занял? Смуглый менестрель недовольно посмотрел на посетителя и на всякий случай пододвинул лютню поближе к себе. – Нет. Я хочу спросить, где ты меня видел в последний раз? Менестрель прополоскал горло дешевым винцом и задумался. – А-а-а…Ну на прошлой неделе, да. Я же говорил. Ты не помнишь? – Выпил, – соврал Юлиан. – Так что я делал? – Ну, с барышней сидел, еще пару бронзовичков подкинул мне за выступление. Дамочка с борделя за углом. Ей пива подливал весь вечер, – менестрель пожал плечами. – Ну, постоянно ж разгульных дам водишь сюда или они тебя. – А часто появляюсь я тут? – Да вот, бывает. Ну, рядом же живешь. – Где же я живу? – удивился Юлиан. – Ты не помнишь, где живешь? – вскинул тонкие и словно выщипанные брови музыкант. – Иногда я память теряю, говорю же, выпил в тот день и ничего не помню. Так где? – Ну… Я бы вспомнил, честно, да тоже иногда теряю память. В детстве мамка роняла да братец по ушам хлопал. Пару бронзовичков бы… |