Книга Соблазн для троих, страница 28 – Дарина Кардашьян

- Так мы избавимся от любых соблазнов, - сказала я безмятежно и повторила: - Я настаиваю.

Король поколебался секунду, а потом приказал:

- Выйдите все.

Возразить никто не осмелился, и я приветливо помахала рукой вслед недовольным принцам, не менее недовольным женам и придворным, которым пришлось убраться в коридор и закрыть двери.

- Ну и чего вы добиваетесь, леди Бьянка? – спросил король, когда я сделала первый ход.

- Победы, ваше величество, - улыбнулась я ему так ласково, как только смогла.

- Женщина не может мечтать о победах, - сказал он, делая ответный ход. – Это женщине полагается быть завоёванной.

- А мы уже убедились, что охотник вы – никудышный, - с сожалением покачала я головой.

- Вы как будто на меня обиделись, - усмехнулся он, когда я передвинула пешку.

- И теперь желаю вам отомстить, - с такой же усмешкой ответила я.

Мы с его величеством сделали по паре ходов, и король посмотрел на меня уже задумчиво, а не раздраженно.

- Вы говорили, что проигравший будет наказан, - сказал он. – Какого рода будет наказание?

- А что вы делаете с теми, кто осмеливается бросить вам вызов и проигрывает? – спросила я, мимоходом забирая его коня.

Его величество нахмурился, подумал и забрал мою ладью, а потом вежливо ответил:

- Сажаю на кол.

Я рассмеялась долго и заливисто, прекрасно зная, что мой смех слышен за дверями, где остались все остальные обитатели королевского замка.

- Вы такой шутник, милорд, - промурлыкала я, делая шах шахматному королю.

- А вы совсем неплохо играете, - король ловко ушел от опасности и удвоил внимание игре. 

- Дедушка научил меня, чтобы ему не было скучно длинными зимними вечерами, - болтала я, пока черные и белые фигуры одна за другой перемещались с шахматного поля на столик. – Я уже знаю, как наказать вас, ваше величество, но ничего пока не скажу. Пусть для вас наказание будет сюрпризом.

- Как бы сюрпризом для вас не оказался ваш проигрыш, - ответил он.

Шахматная партия затянулась на час, и в конце я так увлеклась игрой, что чуть не забыла о своей цели. Пара неудачных ходов, и король с удовольствием поставил мне шах и мат, а потом откинулся на спинку кресла, насмешливо глядя на меня.

- Хорошая была битва, - сказал он, - но вы проиграли, леди Бьянка.

- Какая жалость, - печально покачала я головой. – Если бы разгадала ваш маневр с офицером, то могла бы избежать нападения на короля…

- Тут вы сглупили, - согласился он.

- Что ж, - я подняла на него глаза. – Я проиграла, и должна быть наказана.

Король ничего не ответил, и я позволила себе улыбнуться, показав кончик языка между зубами. 

- Вы пугаете молчанием, - сказала я, склонив к плечу голову и посматривая на его величество искоса и со значением. – Но вы же не посадите меня на кол?

- На первый раз - пощажу, - ответил король.

- Но как же наказание?

- Придумайте его себе сами, - бросил он равнодушно. – Или не придумывайте вовсе. Я вас прощаю.

- Нет, я так не могу, - я тяжело вздохнула и печально покачала головой. – От природы я очень честная, и если играла на наказание, и проиграла… То так тому и быть.

- Ваше право, - заметил король, но глаза вспыхнули.

Ему хотелось узнать, что я придумала. И я не стала испытывать его терпение слишком долго.

Медленно поднявшись из кресла, я обошла шахматный столик, встала рядом с его величеством, а потом так же медленно, продолжая смотреть на короля, легла животом на шахматную доску, на которой стояло всего несколько фигур.

- И что дальше? – король наблюдал за мной, откинувшись на спинку кресла – невозмутимый, с каменным лицом, но правая рука так вцепилась в подлокотник, что побелели костяшки пальцев.

Ах, ваше величество! Вы можете сколько угодно строить из себя каменного человека, но я вижу, что вы сгораете от страсти! Что ж, добавим поленьев в этот огонь.

Поглядывая на короля через плечо, я потянула платье вверх, поднимая его не торопясь, и знала, что теперь видит его величество – что на мне под платьем нет ничего, кроме чулок и нижней короткой сорочки, едва прикрывающей бедра.

Ни один мужчина не сдержался бы, не устоял перед таким соблазном! Но король и тут проявил недюжинную выдержку. Он сидел, как каменный, будто пустил корни, словно столетний дуб! Только пальцы всё крепче впивались в подлокотник. 

Я покрутила бедрами, заставляя сорочку соскользнуть до талии, полностью открыв для обозрения мои ягодицы.

- Не боитесь, что сейчас сюда кто-нибудь войдет? – спросил король, и голос его прозвучал хрипло.

- Кто же посмеет ослушаться вашего приказа, милорд? – удивилась я. – А если и войдет…

- То что? – быстро переспросил он.

- То я объясню, что проиграла, и готова платить за проигрыш. Возьмите любую шахматную фигуру, ваше величество.

Помедлив, король отпустил, наконец, ручку кресла и взял со стола пешку, протянув её мне.

Но я не взяла каменную фигурку, а прогнулась в поясе и руками развела ягодицы:

- А теперь вставьте эту пешку в мою попку.

Последовала долгая пауза, во время которой пешка в загорелой и крепкой руке короля дрогнула, но потом он сжал фигурку в кулаке.

- Вы уверены? – отрывисто спросил он.

- Пусть эта фигурка будет заменой колу, который вы приготовили бы для меня, будь я менее родовита и красива, - мурлыкнула я и призывно вильнула задом. – Я готова понести наказание, милорд…

- Но вам будет больно.

- Не волнуйтесь, ваше величество. Больно не будет, но и не даст забыть, как глупо я проиграла вам, - тут я печально и долго вздохнула, для убедительности. - Буду ходить так до вечера, чтобы точно запомнить, что с вами опасно играть.

Он закусил губу, и я видела, как борются в нём похоть и разум. Но вот пешка снова показалась в смуглых пальцах, я услышала, как король громко сглотнул, а потом почувствовала, как в мою заднюю дырочку проталкивается холодная каменная головка. Маленький пехотинец пробивал в меня путь, тараня между ягодиц.

Я томно застонала, когда шахматная фигурка вошла в меня почти полностью, удерживаясь на входе за счет широкого основания. Я снова покрутила бедрами, помогая ей устроиться поудобнее, и почувствовала почти невесомое прикосновение мужской ладони к моей попке – как будто король обвел очертания моих ягодиц, не осмеливаясь прикоснуться.

Кого же он так боялся? Воинственных и обидчивых Сансеверинов или… собственных желаний?

- Пешка будет там до вечера? – глухо спросил король.