Книга Иллюзия дара, страница 17 – Нинель Мягкова

Брат Каллум повернулся к Кестеру, безошибочно вычислив источник информации. Я досадливо вспыхнула: опять подставила беднягу! Кажется, скоро он сам вручит меня служителям Богинь, еще и умолять будет, чтобы увезли поскорее.

— Вы сеете опасные заблуждения, лорд Дуглас, — прошелестел жрец. Вот уж кого не спрашивали, но его мнение я все равно с интересом выслушаю. Как курс партии. Что там нынче проповедуют на верхах? — Фейри уснули давно, вместе с Богинями, и утверждать, что они тут, вокруг нас, значит подрывать основы нашей веры.

Брат Каллум сложил два пальца на левой руке латинской «V» и прикрыл сверху пятерней, припечатав к левому же плечу. Остальные сидевшие за столом поспешно повторили жест. Местный аналог крещения? Ну да, столько углов не намашешь — Богинь-то семь.

— Я ни в коем случае не хотел уронить значимость и величие Богинь в глазах посланницы, — склонил голову Кестер, не переставая уважительно прижимать руки к плечу. — Простите меня, леди Виктория, если рассказы о моих детских фантазиях в какой-либо мере ввели вас в заблуждение.

— Что вы, я сама прошу прощения, что не так поняла ваш рассказ! — с преувеличенным энтузиазмом воскликнула я и повернулась к жрецу: — Не хотелось бы по недосмотру оскорбить ваши верования, так что я с удовольствием изучу трактаты, посвящённые Богиням и их сну, если позволит достопочтенный жрец.

Достопочтенный, едва ли старше меня, скривился. Теперь я его поставила в неловкое положение, но в этот раз сознательно. Если в их мире женщинам позволены хоть какие-то свободы, то начинаются они в религии. Недаром издревле выходом для тех, кто не хотел под пяту мужа, считался монастырь. Отказать в просветлении и приобщении к благодати темной попаданке — это же весь авторитет к чертям.

— Если вы когда-нибудь приедете в столицу, для меня будет честью сопроводить вас в Библиотеку Семи. Там хранятся все рукописные и печатные издания, посвящённые деяниям и чаяниям всемогущих Богинь, — процедил брат Каллум. Я с нескрываемой благодарностью закивала. Вряд ли у них серьезные талмуды с расчетами лежат в читальном зале, но мало ли что мне вдруг попадётся среди старых книг? Чем древнее содержание, тем больше в нем правды.

Если, конечно, страницы не подправили. Но будем все же надеяться на лучшее.

— Вы несказанно щедры к скромной посланнице, — на всякий случай я продолжила сидеть со скрещёнными руками, пока все остальные не расслабились и не занялись поданным обедом.

Повара расстарались на славу. Медовых соусов на столе стоял необходимый минимум, в мясе вдруг чудесным образом обнаружился перец, а в божественном супе из телятины — лавровый лист. Так и хотелось спросить, где все это богатство пропадало в предыдущие дни, но я благоразумно придержала язык. Хватит и того, что я про фейри ляпнула. Пока не разберусь в местных фанабериях, лучше жевать, чем говорить. Особенно в присутствии жреца.

Когда дело дошло до десерта, брат Каллум утер рот салфеткой и небрежно бросил ее на стол.

— Благодарю за ужин, он был очень кстати. Весь день в дороге из столицы, не успел даже перекусить, — дежурная холодная улыбка адресовалась леди Дуглас, которую та восприняла с восторгом школьницы, получившей автограф лично из рук кумира.

Поднявшись, жрец перевёл взгляд на Кестера.

— Пользуясь оказией, король уполномочил меня передать вам некие бумаги, — и сделал многозначительную паузу, которую лорд понятливо заполнил.

— Прошу в мой кабинет, брат Каллум. Принесите нам вина и закуски, — бросил лорд в сторону, слугам, тоже поднялся и отодвинул мне кресло.

Я как раз нацелилась на добавку потрясающе нежного запечёного куриного филе в сливочном соусе. Кроме соли и перца, других приправ не было, но после сушки на соревнования для меня это был деликатес. Ощутив, как стул из-под меня уходит, я едва успела привстать, чтобы не оказаться на полу.

После секундного замешательства я приняла предложенный локоть и степенно поплыла из зала вместе с двумя мужчинами.

Жаль, до булочек с вареньем из ранней земляники дело не дошло.

Жрец недовольно на меня косился, а в коридоре, ведущем к кабинету, наконец решился возразить:

— Лорд Дуглас, вы уверены, что стоит доверять государственные тайны посторонней женщине?

Интересно, тут главный затык в том, что я посторонняя или что я женщина? Кажется, кто-то у нас женоненавистник. Мне все меньше хочется к ним в секту.

Даже интересно, как можно было так извратить веру в Богинь, чтобы начать презирать наш пол? Богини ведь тоже дамы. Что-то тут не то. Скорее нужно учиться читать, а то вся важная информация ускользает.

— У меня нет секретов от невесты, — Кестер перехватил мою соскользнувшую было руку и сжал пальцы. — Я уверен, она будет хранить их как свои собственные.

Неожиданно. Ладно, может, ему тоже не по себе рядом с жрецом, как и мне? И лорд меня тащит с собой как моральную поддержку? Будем бояться вместе.

Жрец на секунду сбился с шага и бросил на меня новый, какой-то оценивающий и еще более пристальный взгляд.

— Как скажете, владетель, — кивнул он после секундной паузы.

Порог уже ставшего практически родным кабинета я переступала в смешанных чувствах. На диванные подушечки смотрела чуть ли не с ностальгией. Жаль, что нельзя ими брата Каллума припечатать — руки прямо чесались.

Жестом предложив мне присаживаться, Кестер обогнул стол и занял высокое кресло за ним. Жрец остался стоять.

— Его величество Эррол велел передать вам лично в руки. Предваряя возможный вопрос, подобные указы в скором времени получат все лорды островов, — бросив на меня неприязненный взгляд, изрёк брат Каллум. Ну очень ему не нравилась идея посвящать меня во внутренние дела страны.

Он извлёк откуда-то из рукава свиток и с полупоклоном, куда уважительнее, чем отвешивал хозяевам при первом появлении в замке, передал Кестеру. Тот склонил голову почти к столу и принял рулон бумаги, перевязанный алой лентой и запечатанный золотистым сургучом, на вытянутые руки.

— Его величество король Эррол Второй повелевает, — брат Каллум выдержал торжественную паузу и столь же благоговейно продолжил: — Не позднее чем через месяц после получения сего указа предоставить в столицу всех имеющихся на территории подвластного его лордству острова мужчин в возрасте от двадцати до сорока лет, здоровых и не имеющих физического или умственного ущерба.

На мгновение повисла тяжелая тишина. Кестер как был, так и замер с неразвернутым свитком в руках, то ли забыв развернуть, то ли положено так по ритуалу. На его лицо, закаменевшее пуще обычного, набежала мрачная тень.

— Месяц? — прошептал, скорее даже выдохнул лорд едва слышно. Сглотнул, вытянул вперед руки с подрагивающим свитком. — Принимаю повеление его величества и обязуюсь исполнить в точности, — на последних словах голос сорвался в хрипотцу, но Кестер не откашлялся и более никак своего состояния не выдал.