Книга Ты моя! И это не обсуждается. Часть 1, страница 18 – Татьяна Ярош

Мужчина последовал в коридор и когда я вышла следом, взял за локоть.

Шли мы недолго. Соламар провел меня через лабиринт камер, вывел к залам и повел по комнатам, многие из которых были почему-то пустыми. На пути нам никто не встретился. Даже не слышался гул голосов и топот ног.

— Тихо у вас, — заметила я.

— Сегодня у нас траур в честь смерти короля, — безлико ответил рос.

Его лицо ничуть не изменилось, когда он сообщил это мне. Видимо, для него траур не оставил печати горя. Тот скорее выглядел недовольным, уставшим, раздраженным. С прошлой нашей встречи он успел привести себя в порядок. Чистые волосы были аккуратно собраны в хитросплетение кос. Длинная рубашка из плотной черной ткани, обтягивала его плечи и грозилась при любом резком движении порваться. Я заметила на лбу роса шрам, который рассекал бровь ровно посередине. Раньше его не было видно под слоем грязи.

Когда мы прошли длинный зал с хрустальной люстрой под потолком, Соламар глянул на меня с заинтересованностью.

— Вы с этой рыжей подруги?

— Нет.

— Мне кажется, что она об этом не знает.

Я посмотрела на роса. Наши взгляды пересеклись. На мгновение мне показалось, что радужки Сола ярко вспыхнули. Выглядело красиво. Глаза росов вообще были предметом настоящего восхищения.

— Мы с ней два дня знакомы. И с тех пор она рядом, даже если я этого не хочу.

На губах роса мелькнула улыбка. Около минуты мы шли молча.

— Сейчас, Амели, — вдруг дружелюбно сказал он. — Тебе нужно будет поговорить с начальником охраны. Расскажешь ему все, что случилось за последние два дня. Ответишь правду — сегодня же вечером окажется в Академии, ясно?

«Правду? А что если настоящая правда в том, что, вероятно, я и есть убийца?»

Я кивнула и посмотрела в окно, лишь бы спрятать выражение испуга на лице.

Рос привел меня в комнату, огромные окна которой выходили на большой сад. За столом сидел мужчина в красивом мундире. Черная форма плотно сидела на подтянутой фигуре. Швы были украшены золотыми нитями, а пуговицы сделаны из драгоценных камней. Его форма, как и рубашка Соламара, почти доставала до колена. Воротник имел квадратные четкие края и, видимо, символизировал характер росов — такой же прямолинейный и резкий.

Мужчина вдумчиво читал книгу и когда мы зашли, поднял на нас глаза с голубыми радужками. Рос встал и приветливо кивнул Соламару. Слишком, на мой взгляд, сдержанно, словно пересиливал себя.

— Это Амелия, — безучастно сказал Соламар. — Она ученица того преподавателя.

Мужчина оценивающе осмотрел меня. Наши взгляды пересеклись. Даже помня предупреждение зеленоглазого, я не отвела взгляд.

Смотрели мы друг на друга долго. Тот словно не мог поверить в мою дерзость. Его лицо немного вытянулось от удивления. Соламар многозначительно кашлянул, и мужчина оторвал взгляд.

— Меня зовут Краам, — рос протянул руку. — Я — начальник охраны Королевского дома.

Я с неохотой пожала руку и села в предложенное Соламаром кресло.

— Надеюсь, вы понимаете, зачем мы привели вас сюда?

— Имею представление, — уклончиво ответила я.

— Орин Соламар кха Дин, пояснил вам, почему мы ищем вашего преподавателя?

Взгляд Краама метнулся в сторону зеленоглазого. Тот стоял рядом со мной, сложив руки на груди, и хмурился, словно был чем-то недоволен. Я заметила, что его глаза метали молнии и начальник охраны тоже это приметил, но вида не подал.

— Да, объяснил.

Краам кивнул и сцепил руки в замок. Он выждал пару секунд и спросил:

— Что вы делали три дня назад ночью?

— Спала.

Бровь мужчины слегка изогнулась.

— Всю ночь?

— Как ни странно.

Мой ответ заставил его едва заметно улыбнуться.

— А что делали до этого? — задал он новый вопрос.

— Училась. Ничего необычного.

Краам несколько раз кивнул. Этот жест очень напоминал жесты Соламара, словно их специально этому учили.

— Скажите, Амелия, каков род вашей магии?

Сердце больно оборвалось в груди, но я старательно скрыла, что волнуюсь.

— Иллюзии, — спокойно ответила я.

— Преподаватель тоже?

— Да, он мастер иллюзий и превращений.

Краам и Соламар переглянулись. Начальник охраны что-то сказал ему на их языке. Зеленоглазый пожал плечами. Сейчас бы не помешало втайне знать их язык. Хотелось бы понимать, о чем они переговариваются.

Мужчина задумчиво посмотрел в окно. Несколько секунд он о чем-то напряженно размышлял. Потом достал из стола ту самую коробку, которую я забрала у профессора из дома.

— А что в ней лежит?

Я легкомысленно пожала плечами.

Чтобы там не лежало — нести это профессору не собиралась. Если предположения росов верны, то Гройт виноват в смерти их короля, а это тянет на политическое преступление. И участвовать в этом я не желала.

Краам дотронулся до коробки и постучал по ней указательным пальцем. Его глаза с голубыми радужками вперились в меня жестким цепким взглядом. Сразу перестало казаться, что он самый обычный рос, которого посадили сюда только для красоты. Проницательные глаза, казалось, могли проникнуть в голову и прочесть все твои секреты.

— Когда вы в последний раз виделись с профессором?

Я задумалась на секунду.

— Кажется, меньше недели назад.

И ведь правда. Тот злосчастный день просто выпал из головы и сказать, видела ли я профессора, было сложно.

— А как он передал вам просьбу принести коробку ему? Если вы не виделись столько времени?

Я вдруг поняла, что тот очень медленно загоняет меня в угол. Это было лишь началом. Тот что-то понял и теперь пытался вывести меня на чистую воду.

— Кольцо.

Он вопросительно изогнул бровь, потом протянул ладонь, прося показать его. Я протянула руку, но отдавать кольцо не стала.

Краам снова впился в меня взглядом, и на этот раз я специально выдержала его.

Это длилось около минуты, пока Соламар вдруг не наклонился к Крааму. Он что-то прошипел, отчего тот скривился, будто съел ящик кислых фруктов. Мужчины смотрели друг на друга с упрямством и злостью, но начальник охраны первый отступил и посмотрел на меня.

— К сожалению, — вынес он вердикт. — Мы не можем вас отпустить, Амелия.

— Почему? — с недовольством в голосе спросила я.

— Пока не найдется профессор Гройт, вам придется побыть у нас… в гостях.

Мужчина встал, не слушая мои возражения, и попрощался.