Книга Грей. Продолжение, страница 159 – Катерина Коротеева

— Кристиан, скажи мне, понимаешь ли ты, что ваши отношения были неправильными? Мы с отцом изо всех сил старались воспитать вас правильно, чтобы вы сами могли отличить хорошее от плохого, ведь так?

— Ну конечно же, мама. Не вини себя. Ты не виновата в том, что я таким уродился.

— Винить здесь нужно только одного человека — Элену. Она конченая шлюха. Нет, хуже, она — педофилка.

— А сейчас ты говоришь как Ана, — пробормотал я. — Она ненавидит Элену, но изо всех сил пыталась понять и смириться с тем, что мы до сих пор дружим.

— Так Ана всё знает об Элене?

— Знает. У нас нет секретов друг от друга.

Я рассказал ей всё о себе и, после моих откровений, она до сих пор со мной. Она такая удивительная женщина. Она — мое спасение.

— Это первая разумная вещь, которую я услышала за этот вечер. Так что же здесь случилось? Почему ты так кричал?

— Я как раз хотел это выяснить, когда ты зашла. Знаю, что Элена с Аной разговаривали и после этого разговора они возненавидели друг друга еще сильней.

— Я согласна с Аной по поводу Элены. Теперь я тоже ее ненавижу. Эта тварь пытается тебя сломать, а Ана помогает выбраться, не так ли? Элена тебя ревнует к Ане.

Я почувствовал неладное, когда Элена сегодня открыто проигнорировала Ану… Видимо она не смогла так просто меня отпустить.

— Я слышала слова Элены, что любовь для дураков…

— Я не согласен с ней. После того, как я нашел Ану, я понял что такое любовь.

— Кристиан, пообещай мне, что ты разорвешь все отношения с этой шлюхой, иначе она сделает всё для того, чтобы вы с Аной не были вместе.

— Думаю, что ты права. Я в понедельник встречаюсь со своим адвокатом, заодно поговорю с ним о том, как мне выйти из нашего общего с Эленой бизнеса. Я не хочу из-за нее портить свои отношения с Аной, оно того не стоит.

— Спасибо, дорогой, что рассказал мне всё. Не обижайся на меня, но я должна об этом рассказать твоему отцу. У нас тоже нет секретов друг от друга. Я всё еще очень зла на тебя за то, что ты так долго скрывал это от меня, но еще больше я злюсь на Элену — растлительницу моего малолетнего сына, моего маленького, ранимого мальчика.

Я в ужасе посмотрел на маму и уже представил, какую лекцию мне придется услышать от папы. Я кивнул ей и попросил об этом не рассказывать хотя бы Мие и Элиоту.

— Мне нужно найти Ану и убедиться, что она в порядке, — мама кивнула мне, и я вышел из столовой.

Я всё обошел и не мог найти Анастейшу. Куда она могла уйти? Вдруг она сбежала? Меня охватил ужас при этой мысли. Внезапно до меня дошло. Конечно. Я знаю, где она могла спрятаться — в моей детской комнате. Я пошел в сторону лестницы, быстро побежал наверх и увидел, что Ана спускалась мне на встречу. Мы смотрели друг другу в глаза.

— Привет, — осторожно сказал я.

— Привет, — спокойно ответила она.

— Я волновался…

— Знаю. Извини — я не могла смотреть на праздничное веселье. Мне надо было уйти куда-нибудь. Подумать, — ответила она, поглаживая меня по щеке.

Это движение сказало мне, что мы в порядке. Я закрыл глаза и уткнулся носом в ее ладонь.

— И ты решила, что лучше всего это сделать в моей комнате?

— Да.

Я взял ее за руку и притянул в свои объятия; она охотно подчинилась мне. Я прижался щекой к ее волосам, вдыхая их запах.

— Прости, что тебе пришлось выдержать всё это, — я виновато улыбнулся.

— Ты не виноват, Кристиан. Почему она оказалась здесь?

— Она друг семьи.

— Больше не друг семьи. А как твоя мама?

— Мама сейчас чертовски зла на меня. Я ужасно рад, что ты здесь и что это произошло в середине вечеринки. Иначе я, может, и не перенес бы этого.

— Так тебе плохо, да? — в ответ я кивнул, не в силах произнести это вслух.

— Ты осуждаешь ее? — ласково спросила Ана.

Я крепко обнял Ану, задумываясь над ее вопросом.

Интересный вопрос. Мама думает об Элене тоже, что и Ана. Раньше я был уверен в том, что взяв мою жизнь под контроль, Элена делала лучше для меня. Теперь я думаю, может мама, Ана и Флинн правы, говоря, что Элена просто манипулировала мной, и я был для нее просто забавной игрушкой? Может я не такой уж и умный, если позволил Элене превратить себя в марионетку? Я был ослеплен сексом с ней. Экстремальным, жестким, садистским сексом. Она многому меня научила… Я никогда не думал о других девушках, потому что Элена внушила мне, что это не для меня, и я слепо верил в то, что она говорила. Возможно, что именно Элена превратила меня в наркомана, хотя всё, что она предлагала, находило внутренний отклик моей сущности, поэтому я не уверен, что если бы тогда, в юные годы я встретил бы такую девушку, как Ана, то обратил бы на нее внимание. Я был совсем неуправляемым и озлобленным подростком.

Имею ли я право осуждать свою мать? Наверно нет, ведь она просто защищает то, что принадлежит ей.

Ана продолжала вопросительно на меня смотреть. В ответ я просто отрицательно покачал головой.

— Давай посидим? — попросила она.

— Конечно. Здесь?

Она кивнула, и мы присели на ступеньки.

— Так что ты чувствуешь? — спросила она, с беспокойством сжимая мою руку.

Я глубоко вздохнул.

— Я чувствую себя освободившимся.

Сколько бы мы ни ворошили прошлое, я не в силах его изменить. Что было, то было. Радовало, что наши отношения закончились, потому что ей нет места в моей жизни. Прямо сейчас я чувствовал невероятное облегчение.

Я пожал плечами и улыбнулся Ане.

— Правда? — она улыбнулась мне в ответ своей самой великолепной улыбкой.

— Наши деловые контакты закончены. Все.

Ана нахмурилась.

— Ты собираешься ликвидировать салоны?

— Я не такой мстительный, Анастейша. Нет, я подарю их ей. Ведь я многим ей обязан. В понедельник я поговорю со своим юристом.

Ана вопросительно подняла брови.

— И больше никакой миссис Робинсон? — уточнила Ана, широко улыбаясь.

Миссис Робинсон… Только Ана могла придумать такое определение для Элены. Я усмехнулся.

— Всё позади.

— Мне жаль, что ты потерял друга.

Я пожал плечами, не зная что сказать. Элена сама всё испортила. Стоп. Ане жаль? Да ладно! Я усмехнулся, глядя на ее лицо, она не умела врать.

— Тебе в самом деле жалко?

— Нет, — смущенно призналась она.

— Пошли. — Я встал и протянул ей руку. — Поучаствуем в вечеринке, устроенной в нашу честь. Может, я даже напьюсь.