Книга Грей. Продолжение, страница 81 – Катерина Коротеева

Она достала записку из своего кошелька и попыталась передать мне в руки.

— Положи ее и разверни, — указал я подбородком на бар. Не хватало еще оставить на ней свои отпечатки.

— Ты не хочешь к ней прикасаться?

— Нет. Отпечатки пальцев.

— Кристиан, ты же знаешь, я не могу обратиться с этим в полицию.

В принципе я догадался, что она туда не пойдет, но все-таки решил не рисковать. Нужно будет поручить это дело Уэлчу, чтобы он во всем разобрался. Никому из нас не хотелось, чтобы полиция совала нос в наши дела и задавала неудобные вопросы.

Она положила записку на стол; я наклонился и прочитал:

Приветствую тебя, Госпожа. Да-да, тебе не показалось. Я все о тебе знаю, Элена. У меня есть доказательства, что ты являешься членом БДСМ-сообщества, и думаю, что журналистам из «Сиэтл-таймс» будет интересна такая пикантная информация о тебе. Давненько у них не было сенсаций. Если ты не хочешь, чтобы о тебе все узнали во всех красках, то переведи на счет 121020112808198609011984 пять тысяч долларов. Думаю, что такая слава тебе ни к чему. Даю тебе сутки. Если сделаешь все правильно, я больше тебя не потревожу.

— Они требуют всего-то пять тысяч долларов? — удивительно, что речь идет не о миллионах. — Ты догадываешься, кто бы это мог быть? Кто-нибудь из знакомых?

Может это кто-то из БДСМ-сообщества, в жизни которого она активно участвует? В отличие от меня. Уже несколько лет я не состою в этом клубе. Не люблю к себе пристального внимания со стороны окружающих, поэтому я доверил Элене подбирать мне нижних. Она знала о моих предпочтениях, и поэтому у меня всегда были лучшие из лучших. Я всматривался в строки записки, и мне она казалась очень странной. Пять тысяч долларов — смехотворно маленькая сумма. Либо у вымогателей не было никаких доказательств, либо…

— Нет, — произнесла она нежным, ласковым голосом.

— Линк?

— Что, через столько лет? Не думаю, — пробурчала она.

— Айзек знает? — ее постоянный сабмиссив. Она как-то рассказывала, что счастлива с ним.

— Я ему не говорила.

— По-моему, его надо поставить в известность, — ответил я. Но Элена отрицательно покачала головой.

Пока мы общались с Эленой, Ана тихо сидела, держа меня за руку. Но теперь она попыталась освободиться. Захотела уйти? Я крепче сжал ее руку, мне хотелось, чтобы она осталась.

— Что? — спросил я, повернувшись к ней.

— Я устала. Пожалуй, я пойду спать.

Я попытался уловить ее настроение, но по выражению лица ничего не смог прочитать. Осуждает ли она меня? Надеюсь, что она понимает, что Элена мой друг, которому сейчас нужна помощь. Я должен ей помочь разобраться в этой мутной истории.

— Хорошо, — согласился я. — Я скоро приду.

Я не мог заставить ее остаться. Она сама решила уйти и оставить меня наедине с Эленой, поэтому я нехотя отпустил ее руку.

— Доброй ночи, Анастейша, — произнесла Элена, одаривая Ану слабой улыбкой.

— Доброй ночи, — холодно пробормотала Ана, направляясь в спальню.

— Элена, я не уверен, что могу что-либо сделать, — продолжил я прерванный разговор, желая разобраться с этим побыстрей. — Если все дело лишь в деньгах… — она отрицательно мотнула головой, давая понять, что не в этом дело. — Я могу попросить Уэлча заняться этим, — предложил я другой вариант.

— Нет, Кристиан, я просто хотела поделиться с тобой, — ответила она. — Ты весь светишься от счастья, — произнесла она с легкой улыбкой.

— Да, это так, — согласился я.

— Ты заслуживаешь его.

— Хотелось бы надеяться.

— Кристиан, — она посмотрела на меня с осуждением. — Она знает, как ты негативно относишься к себе? Обо всех твоих проблемах?

Зачем она приехала? Сложилось ощущение, что записка была предлогом для встречи. Мне совершенно не нравилась эта навязчивая забота и заинтересованность, что Ана знает, а что нет.

— Она знает меня лучше кого бы то ни было.

— Да? Обидно слышать.

Элена нахмурилась от моего заявления.

Казалось, что ее раздражал сам факт присутствия и осведомленности Аны, ведь она теперь не единственная, кто меня хорошо знал. Знал меня настоящего. Вдруг вспомнились слова из сказки: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее…» Элена в точности напоминала злую ведьму из книги, а моя Ана — Белоснежку.

— Это правда, Элена. Мне не приходится играть с ней в игры. И я серьезно тебе говорю — оставь ее в покое.

Мне вообще не понятно, в чем проблема? Почему она не может отстать от нас?

— Почему она так настроена против меня?

— Потому что ты… Что мы были… Что мы делали… Она не понимает этого.

И хорошо, что Ана этого не понимает. Я не хочу, чтобы она лезла в эту грязь.

— Добейся, чтобы поняла, — с напором произнесла Элена.

Я посмотрел на нее, как на слабоумную. А мне это зачем?

— Это уже давно в прошлом, Элена. Я не хочу портить наши отношения никому не нужными подробностями моей жизни до нее. Ана — милая девочка и каким-то чудом полюбила меня.

— Это не чудо, Кристиан, — ответила Элена, будто знала, в чем здесь подвох. — Ты должен хоть чуточку верить в себя. У тебя слишком низкая самооценка. Ты яркий мужчина, я часто говорила это тебе. А она вроде симпатичная. Сильная. Она сможет тебя поддержать в трудную минуту.

— Она поддерживает и очень мне дорога, — прошептал я.

— Тебе ее не хватает? — неожиданно продолжила Элена, глядя на меня грустным и понимающим взглядом. Я не сразу понял, что она имела в виду.

— Ты о чем?

— О твоей игровой комнате.

Вот черт, она опять за свое! Не пора ли сменить пластинку?

Элена думает, что только она знает, что для меня будет лучше, когда речь заходит о моих сексуальных предпочтениях.

— Вообще-то, это не твое собачье дело, — прорычал я.

— Ну, извини, — фыркнула она.

Мне кажется, что она забывает, что я уже далеко не пятнадцатилетний мальчик, который посвящал ее во все тайны своей личной жизни. Она больше не имеет права спрашивать меня об этом. Ее это не касается и точка. Я больше не хочу продолжать этот разговор. Я хочу к Ане.

— Думаю, тебе лучше уйти. И, пожалуйста, в следующий раз звони и предупреждай о своем визите.

Не хватало, чтобы она появлялась здесь, когда ей вздумается. У меня началась новая жизнь, в которой ей не место.

— Кристиан, я прошу прощения, — сказала она, но потом ухмыльнулась. — С каких это пор ты стал таким чувствительным?