Книга Учитель и ученик, страница 32 – Клаудия Грэй

Уже мягче он добавил:

– Давай соберись, дружище. Ты, наверное, просто переволновался из-за задания.

Сам Аверросс считал: если держать заботы и тревоги в себе, они разъедают душу. Поэтому он всегда подчинялся своим побуждениям – сразу, не давая им пустить корни и загнить. Жаль, что Квай-Гон так не делал.

– Задание меня, конечно, волнует, но вообще-то я больше тревожусь из-за Оби-Вана.

– Да ну? – Аверросс сбросил на пол грязную одежду и уселся в кресло возле камина. – В чем дело?

– Он не одобряет моих методов. Собственно, не одобрял и раньше, но сейчас все совсем плохо. – Квай-Гон провел пятерней по своим длинным волосам и сознался: – Он узнал о моем приглашении в Совет не от меня. Понятно, его это задело. Но теперь он стал еще более ортодоксальным. Не понимает меня.

– Сила откалывает шутки над нами, правда? – Аверросс покачал головой. – История повторяется. Ты в детстве старался делать все по правилам, пока не попал к учителю, который предпочитал думать своей головой. Похоже, Оби-Ван идет той же дорогой.

– Я никогда не был таким правильным, как Оби-Ван. По крайней мере, мне так кажется. – Квай-Гон подался вперед, положив руки на колени. Свет очага бросал отблески на его длинные волосы, в которых проступили седые пряди. Аверросс немного опешил при мысли о том, что малыш Квай-Гон начал седеть. Насколько же постарел он сам?

– Так в чем вообще дело? – спросил он. – Полагаю, ты-то не назначал свидание местной трактирщице, если только Селби не распоряжается своим временем лучше, чем я думал.

Мрачный взгляд Квай-Гона говорил: «Не смешно». Аверросс мог бы поспорить, но ладно.

– Подробности не так важны, – сказал Квай-Гон. – Я раздумывал, как заставить его расслабиться. Начать больше мыслить самостоятельно.

– И при этом распекаешь меня за то, что не шагаю в ногу, – покачал головой Аверросс, – слушай сюда. Вот это… – Он кивнул в сторону смятой постели, – не имеет значения. Вообще. Обязанности лорда-регента не оставляют мне особо времени, чтобы расслабиться. Как и присмотр за Фэнри, которой я хочу помочь стать лидером, каким была бы Ним…

Раэль осекся. Когда-то он поклялся себе никогда не говорить о Ним с Квай-Гоном. Вообще ни с кем, если на то пошло. Он не раз говорил о ней с Фэнри, но к этому времени он провел с Фэнри больше времени, чем с кем-либо другим, за исключением своего бывшего учителя Дуку.

Но в Квай-Гоне – еще с тех времен, когда он едва вышел из детского возраста, – всегда было что-то такое, отчего хотелось рассказать ему правду.

Квай-Гон пробормотал:

– Ты считаешь, что если добьешься успеха с Фэнри, то тем искупишь вину за то, что случилось с Ним.

– Ту вину ничем не искупить. – Голос Аверросса давно стал хриплым. – Ничем и никогда. Но, по крайней мере, я перестану думать, что отравляю жизнь всем, кто мне близок.

Эти слова заставили Квай-Гона поморщиться:

– Я не считаю, что… что отравляю жизнь Оби-Вану, но я совершенно не в силах ему помочь.

– Не понимаю. Будь это так, вы бы не были так долго в паре.

– Я и раньше подумывал прекратить наше партнерство, – сознался Джинн. – Только приглашение в Совет избавило меня от необходимости открыто идти на такой шаг.

– Так в чем дело? Для вас обоих это удачный выход из ситуации. Никто не будет в обиде.

– Малость поздновато. – К облегчению Аверросса, Квай-Гон не стал пускаться в подробности. Это было бы мучение: выслушивать излияния человека, делающего вид, будто переживает за смышленого и способного падавана, которого ждало блестящее будущее независимо от того, хорошо его учил Квай-Гон или плохо.

Хотелось произнести: «По крайней мере, Оби-Ван останется жив. Ним повезло меньше».

«Потому что ее учителем был я».

– Послушай, – сказал Аверросс, отбросив мрачные мысли. – То, как себя ведет твой падаван, совершенно нормально. Подростки бывают двух типов: они либо бунтари до мозга костей, либо даже большие буквоеды, чем старшие. Оби-Ван, видимо, из вторых. Со временем его попустит. Знаешь что? Если его новый учитель будет строже тебя, готов поспорить, что он сразу же разболтается чисто из упрямства.

– Любопытная мысль, – с задумчивым видом протянул Квай-Гон.

– Ладно, ты явился среди ночи за советом, я его дал и теперь возвращаюсь в постель. – Аверросс поднялся на ноги, что побудило Квай-Гона сделать то же самое. – Хотя теперь в постели далеко не так весело, как я планировал, Селби-то уже ушла.

Квай-Гон не засмеялся этой шутке, лишь криво улыбнулся. Быть может, он и в самом деле сделался немного занудой. Как разочарован будет Дуку, если у них таки дойдет до разговора.

Здесь, на Пайджеле, Раэль Аверросс уже давненько не чувствовал потребности оправдывать свое поведение. Однако, провожая Квай-Гона к двери, он неожиданно для себя произнес:

– Знаешь, всегда были джедаи – их довольно много, если честно, – которые считают, что безбрачие – это идеал, а не правило.

– Я начинаю думать, что каждый из нас должен сам интерпретировать Кодекс, – отозвался Квай-Гон, – иначе он перестанет быть живым соглашением и превратится в клетку. – Все это было хорошо и правильно, но отнюдь не означало, что Аверросс прощен.

– Иди, поспи, – пробурчал регент. – И если снова будут сниться кошмары, не…

Ночную тишину разорвал крик, и он узнал этот голос.

«Фэнри».

* * *

Когда Квай-Гон услышал крики, первой его мыслью было: «Уже сбывается. Сбывается прямо сейчас».

Затем чувство долга возобладало, и он выскочил из покоев. Раэль сорвался с ног еще при первом крике, даже не оглянувшись на него.

Квай-Гон испытал в равной мере гордость и досаду, увидев, что Оби-Ван уже бежит впереди. Рыцарь нагнал ученика только возле королевских покоев. Они увидели, как в дверях появилась принцесса Фэнри, которая тяжело дышала и так сильно дрожала всем крохотным тельцем, что казалось, будто вот-вот упадет. Ее ночной чепчик съехал набок, открыв несколько огненно-рыжих локонов.

– Фэнри? – Раэль положил ладони на плечи принцессы. Всю его недавнюю беззаботность как ветром сдуло, заметил Квай-Гон. Ужас на лице регента был вполне реальным. – Фэнри, что случилось?

– Сработала сигнализация… я посмотрела в окно и увидела там кого-то… – Фэнри повернулась к Кейди, юной служанке, которая, похоже, была ее главной камеристкой, хотя и принадлежала «Цзерке». – Ты что-нибудь видела?

– Нет, ваше светлейшее высочество. – Кейди наклонила голову, отчего ее длинные темно-русые волосы упали на плечи. Они скрыли выражение ее лица, но не широко распахнутые, настороженные глаза. – Однако я нашла вот эту штуку, которая застряла в подоконнике.

Девушка держала в руке маленькое устройство, серебристое и заостренное. Квай-Гон узнал его не сразу. И догадался, лишь когда Раэль резко втянул в себя воздух, словно в приступе боли.