Книга Элегия Мёртвых, страница 147 – Дарья Кадышева

Он всё решил. И как бы Логнару не хотелось ему помешать, глас рассудка перекрикивал шёпот чувств. Как всегда.

– Ты знаешь, что делать, – отвечал чародей обречённо. – Вернёмся в лагерь, пока они нас не увидели.

***

Облака таяли, рассеиваясь под лучами восходящего солнца, сначала свинцово-тяжёлые, налитые сопротивляющимся дождём, которому не суждено было пролиться на землю. В конце концов бурые тучи сгинули, рассыпавшись белыми перьями.

Лиам бы предпочёл смотреть на неспешное торжество солнечного света на небосводе, чем на то, что творилось внизу.

Не прошло и минуты, когда Фанет нанёс царю рану, резанув его остриём по плечу. Дометриан отшатнулся, но мужественно встретил следующий удар. Клинки схлестнулись с истошным звоном. Звериная усмешка исказила черты генерала. Царь опустил глаза на рукоять его клинка.

– Альписта... – выдохнул он. – Ты не достоин его!

– А кто, как не я, мой царь! – рявкнул Фанет, разрывая объятия клинков.

Царь отпрянул, сомкнув пальцы на раненом плече.

– Ты всё упорствуешь, Фанет...

– Тебе не кажется, что ты не в тех условиях, чтобы говорить мне такие вещи?

Поединок возобновился, а Лиам вновь поднял глаза к небу, не в силах видеть это. Лиакон же, стоявший рядом, смотрел, не отрываясь.

Лязг стали прекратился новым влажным звуком и стоном Дометриана. Альписта угодила своему законному хозяину в бедро, оставив глубокий порез. Царя повело в сторону, но он устоял. Движения его замедлились, однако и Фанет не спешил предпринимать что-то серьёзное, изредка атакуя так, чтобы Дометриан мог отбиться.

– Чего он задумал? – прошептал Лиакон.

– Он не может убить его. И не убьёт, – с немалым облегчением заявил Лиам, возвращая взгляд к схватке.

Лицо Фанета, может быть, и напоминало инкарнацию самого озлобленного из всех ликов дьявола, но неуверенные удары закалённого в великих сражениях воина сильно бросались в глаза. Он мог оборвать жизнь царя, но сомневался, танцуя вокруг противника пируэты, издевательские, конечно, и в то же время не заходящие слишком далеко.

Боялся прослыть цареубийцей? Или было живо чувство глубокой привязанности к тому, что воспитал его?

Скорее второе, потому что когда Дометриан упал на колени, сражённый ударом тяжёлого кулака в челюсть, Фанет остановился, сжимая-разжимая ладонь с содранными костяшками. Царь заметил его колебания. Отхаркнув кровь, он воззрился на племянника.

– Ты проиграл. Всё кончено, – бросил Фанет, силясь восстановить дыхание. – Твоё тело ослабло. Твой разум ослаб. Ты мне не соперник. Встань рядом со мной. Позволь показать тебе новую эру нашего правления.

Дометриан облизнул кровь с губ и с хрипом выдохнул через сломанный нос.

– Нет...

– Нет? – удивлённо переспросил Фанет, подходя ближе. – Будешь и дальше стоять на своём, пока не испустишь дух? Надо было тебя убить тогда, а не усыплять.

– Сделай это сейчас... Ну! – выпалил царь в ответ.

Сердце сорвалось и покатилось в пятки, когда Фанет положил лезвие меча на плечо Дометриана, коснувшись им шеи. Лиам вцепился в предплечье Лиакона.

Он видел лишь обезображенное гневом лицо Фанета, поскольку царь сидел к нему спиной. Взгляд генерала становился всё ожесточённее, а меч двигался на плече, задевая кожу. На лбу вздувалась вена, а зубы были так крепко сжаты, что вот-вот измолотят друг друга в крошево.

Легионеры затаили дыхание, наблюдая, а Лиам подавлял желание приказать кому-нибудь в это вмешаться. Минуло, наверное, несколько таких ярких солнечных дней, как этот, когда Фанет снял с плеча царя клинок, опустив дрожащую руку.

– Ты не можешь, – заключил Дометриан совершенно обычным тоном, которым мог обсуждать повседневные дела с вельможами.

Это и заставило Лиама вздрогнуть, впившись в его спину встревоженным взором.

– Ты моя семья, – пробормотал Фанет, отступая, проводя ладонью по измождённому лицу.

– Я твой царь.

Дометриан, пошатываясь, встал и прежде, чем генерал успел сообразить, он сорвался с места и врезался в него, валя с ног. Фанет, обдав его изумлённым взором, рухнул на лопатки, а Дометриан взгромоздился на него. Пальцы зашарили по влажной земле в поисках утерянного клинка, но царь оказался быстрее и перехватил его, предварительно врезав Фанету по лицу.

Очухавшись от удара, он повернул голову и скосил глаза на остриё Альписты, упирающееся в глотку.

– За измену я приговариваю тебя к смерти, генерал, – голос царя был полон обезоруживающего льда, а видеть его лицо Лиаму хотелось меньше всего.

– Что?... Дядя!

Дометриан приподнял локоть, поворачивая клинок вертикально и обрывая лепет Фанета.

– Это и есть твои последние слова?

– Нет... Я... Олириам!

Услышав своё имя, эльф снова дрогнул, но посмотрел в залитое кровью лицо генерала.

– Скажи ему! Ты же сам мечтал о таком... Скажи ему... Люди... Они заслуживают смерти...

Лиам встретился глазами и с царём и, Создатель ему свидетель, лучше бы он этого не делал.

– Не могу, – заставил себя заговорить мастер. – Голос разума и клятва в верности сильнее былой вражды.

– Былая вражда? Они веками мучили наш народ! Разве наши предки недостаточно страдали? Разве мой отец зря отдал жизнь? – крик перешёл в шёпот: – За то, чтобы просто забыли...

– Никто не забыл этого, – возразил Лиам, выступая вперёд. – Но княжествам настал конец в миг, когда место князя занял Лек Август. Всё, что от тебя требовалось – нанести смертельный удар и уйти с честью, зная, что после освобождения чародеев Инквизиция долго не протянет. Но ты продолжил измываться над умирающим трупом. И решил, что, воссев на него, ты станешь царём.

Фанет на мгновение прикрыл глаза, затем посмотрел на царя:

– Запомни, как я подарил тебе эти земли.

– Запомню.

Локоть Дометриана двинулся выше, набирая силу для удара. По толпе пронеслись сдавленные охи.

– Нет!

Лиакон вдруг рванулся вперёд, направившись к ним.

– Нет, Archas, не делай этого. Остановись же!

Дометриан застыл, поднимая горящий взор на Волка.

– Фанет дал нам обещанный tarioc, – горячо заговорил Лиакон. – Он возвысил нас.

– Он сделал илиаров карателями.

– Он отомстил.

Дометриан сощурился, медля. Затем, горько усмехнувшись, покачал головой.

– Этом нет никакого смысла. В отомщении, – он повернулся к Фанету. – Дети не несут ответственность за грехи отцов.

Клинок вновь двинулся, обрывая дыхание генерала. Лиакон вскрикнул и потянулся к луку. Секунда – стрела легла на тетиву и избрала свою цель.