Онлайн книга «Элегия Мёртвых»
|
– Даже скюры никуда не ходят в такие ненастные часы. Не дави на нас, волк. – Ладно. Поупражняемся после обеда. Тучки рассеются к этому моменту. Нен сощурился: – Я тебе накостыляю тогда, ты не против? – Очень даже за. Давно не брал в руки меч. – Ну ты садист. – Нет, ты точно решил Рихарда подменить, – недобро хохотнул Брэнн. «Не упоминай это имя всуе. При мне», – процедил Марк мысленно. По выражению лица парня он заключил, что тот колол его намеренно, да побольнее и не без удовольствия. И кто тут садист? – Я о вас забочусь, – со вздохом сказал Марк. – Не всё же время спать и пить. – Тебе одному просто скучно стрелять по мишеням. Да и своё ты давно отбухал, – заметила Лета. Повернувшись к ней, Марк столкнулся с издёвкой в её здоровом глазу. Другой, чужой, вообще ничего не выражал и больше походил на стеклянный. – Na karole-to dil vumb (Не рой себе могилу), – отрывисто проговорил он. – А то что? – с вызовом отвечала она. Усмехнувшись, он затянулся самокруткой. – Toa botre (Ты невыносима). Лета помолчала немного, разминая затёкшую шею, хотя уголок её губ дрожал, словно её так подмывало сморозить ещё что-то. Допив кофе, она поставила чашку на пол и вновь поглядела на него без тени язвительности: – Ol-toa perla doup ilu? (Хочешь поговорить об этом?) – Вы о чём? – спросил Брэнн, недоверчиво косясь на них. – Avna, fagu-mu (Пошли, обсудим), – согласился Марк без раздумий и, поднявшись, подал руку Лете. – Sorcе evec sorcе (С глазу на глаз). Ma dorle alca actar cil-cilu (Я должен тебе кое-что показать). – Cilu? (Что?) – слегка удивилась она. – Sorcalu, juvie. (Увидишь, красотка). Лета повела плечами и встала, приняв его руку. – Секретики, да? – надулся Брэнн и прижал к груди колени. Его всегда раздражало, когда они говорили на эльфийском. Но некоторым беседам лучше оставаться в памяти лишь их двоих. Марк помахал ему ладонью и выбрался из комнаты в коридор, на ходу швыряя окурок самокрутки в пустую цветочную вазу, которую Лета успела приволочь откуда-то, сетуя на небогатый интерьер. Попрощавшись с Иваром и Неном, девушка выскочила за ним. – Брэнн раскололся? – тихо поинтересовался у неё Марк. – Пока нет. Вообще не хочет говорить, – отозвалась она и обернулась, чтобы посмотреть, не идёт ли кто за ними. – Когда это началось? – После Стронницы. Сначала он замкнулся в себе, неделю не разговаривал. Потом вроде отошёл, но до меча боится дотрагиваться. На Арене, вроде как, переборол себя, сражался... Что он увидел, Лет? Что его сломало? – Не сломало, но ранило, – поправила Лета, плотнее кутаясь в накидку из рысьего меха – подарок Эйдин. – С этим ещё можно что-то поделать. – Я надеялся, что ты выведаешь у него что-нибудь. – У Рихарда получилось бы, – произнесла она и тут же прикусила губу. – Ах, да. Чёртов Рихард. Извини. – Ты сейчас специально? Опять? – Нет. Куда мы идём, кстати? – Ты стала такой... – Какой? – Невыносимой, – сквозь зубы повторил он. – Неправильной. – Да ну... А знаешь ли ты женщину, что меня родила? – Да, Та-что-носит-Древнюю-Кровь не носила ни такта, ни мозгов. И тебя ими обделила. Но это не оправдание – Извини дважды. Ты доволен? – Заткнись. Идти долго не пришлось. Комната Марка, которую Бора отвоевала у Логнара со скандалом, была куда просторнее, но продувалась всеми северными ветрами из-за огромного окна, выходящего на сад. Других же разместили на нижних этажах, а там жилось как на проходном дворе. Холод можно было и потерпеть, тем более что вилла, строившаяся для сехлинов, не подходила для проживания в ней смертных никаким из всех помещений. За этот вопрос взялись друиды, до сих пор решая, как сделать временное заклинание, создающее потоки тёплого ветра, постоянным. «Вот тебе и маги. Под чарами скрытности провели в город целую армию, а согреть её не способны», – подумалось Марку. Он толкнул дверь и пропустил вперёд Лету. Внутри витал призрак недавнего присутствия Боры, облепленный сыростью дождя, потоки которого грохотали за окном. Угли в жаровне не успели догореть. Марк разворошил их, вернув скудное тление, и направился к сундуку у кровати. Бросив на Лету многозначительный взгляд, он открыл его и вытащил оттуда увесистый холщовый мешок. Затем передал его девушке. Лета заглянула внутрь и вскинула брови: – Мои доспехи? – Знал же, что пригодится. Она разложила на кровати кирасу из чёрной с золотыми вкраплениями кольчуги и бычьей кожи, скроенную таким образом, чтобы повторять змеиные чешуйки. – Ты вёз это из Китривирии? – вырвалось у Леты. – Мы и кобылу твою на Север доставили. Так что она повидала мир пуще любого пилигрима. А ты доспехам удивляешься. Она погладила кожаные вставки, затем коснулась железных шипов и отливавших янтарём камушков, как ожерелье украшавших высокий воротник. – Спасибо, Марк. И, правда, извини, что наступаю тебе на больную мозоль. Я что-то... – она перевела на него глаза. – Забылась. Просто поверить не могу, что Иветта... Блин, прости. Снова. – Тут пара пузырьков с ядом опустошителя, – игнорируя её лепет, керник достал из сундука ещё один свёрток. – Тоже захватил. – И ни разу не воспользовался? – Против упырей они бесполезны, как выяснилось. А на инквизиторскую погань было жалко тратить. Лета задумчиво встряхнула мешочек. Склянки забряцали с тем же звуком, что и бутылочки зелий Логнара. Учитывая, какую смертоносную жидкость они в себе содержали, звенеть должны были благороднее бокалов игристого. – Кому-то из нас он может пригодится, если нас возьмут в плен, а умирать захочется по-своему, – проговорила она. – Это больно, когда он попадает внутрь? – Мучительно. – Focanle. (Прекрасно). Оставь мне один. Марк прошёл к окну и прислонился спиной к стене, глядя на ливень, ровными копьями вонзавшийся в сад. Когда-то он считал метель самой отвратной погодой. Но рядом с таким тяжёлым и поющим о смерти дождём и самый зверский снежный буран не выдержал бы конкуренции. Марк помедлил, прежде чем заговорить, и взглянул на подругу. Та любовно гладила кирасу. – Ты хочешь уйти? Я имею в виду, хэрсир... Это ведь несерьёзно? – Я так Хальдору и сказала, он не станет меня держать. Но... – она оборвала себя и выплюнула какую-то неразборчивую брань. |