Книга Горячий лед [= Охота на людей ], страница 76 – Нора Робертс

Его ум, подумала Уитни, подавляя раздражение, такой же дряхлый, как и его тело.

– Да, отец. Мы думаем, что семья, которую мы ищем, может быть похоронена здесь. Священник подумал и согласился:

– Возможно, я могу вам помочь. Вы знаете, как их зовут?

– Семья Лебрюн. Жеральд Лебрюн.

– Лебрюн? – Взгляд священника стал отстраненным. – В моем приходе нет Лебрюнов.

– О чем он говорит? – прошептал ей на ухо Дуг, но Уитни лишь покачала головой:

– Они эмигрировали из Франции двести лет назад. Они умерли здесь.

– Мы все встретим смерть ради жизни вечной. Уитни скрипнула зубами и попробовала снова:

– Да, отец, но мы интересуемся семьей Лебрюн. У нас исторический интерес, – добавила она, решив, что это и в самом деле не ложь.

– Вы прошли долгий путь. Вам надо отдохнуть. Мадам Дюброк приготовит чай. – Он дотронулся до руки Уитни, как будто собирался вести ее вперед. Она хотела отказаться, но заметила, как сильно дрожит его рука.

– Это было бы чудесно, отец. – Она приняла на себя вес его тела.

– Что происходит?

– Мы будем пить чай, – сказала Уитни и улыбнулась священнику. – Постарайся вспомнить, где ты находишься.

– Господи Иисусе!

– Именно так. – Уитни помогла престарелому священнику добраться по узкой тропинке до крохотного домика. Она не успела дотронуться до двери, как ее распахнула женщина в хлопчатобумажном платье, все лицо которой избороздили морщины. Запах старости напоминал запах старой бумаги – такой же тонкий и пыльный.

– Отец, – мадам Дюброк взяла его за вторую руку и помогла войти, – прогулка была приятной?

– Я привел путешественников. Их нужно напоить чаем.

– Конечно, конечно. – Старая женщина провела священника через темный холл в тесную гостиную. Библия в черном переплете с пожелтевшими страницами была открыта на Книге Давида. На каждом столе и на старом пианино, у которого был такой вид, как будто его не раз роняли, стояли подсвечники с сильно обгоревшими свечами. Выгоревшая и потрескавшаяся статуя Девы Марии притягивала взгляд. Суетясь, мадам Дюброк усадила священника в кресло.

Дуг посмотрел на висящее на стене распятие – потемневшее от времени, покрытое пятнами, как будто это кровь, пролитая во искупление людских грехов. Он провел рукой по волосам. В церквях он всегда чувствовал себя как-то скованно, и это было хуже всего.

– Уитни, у нас нет времени.

– Ш-ш-ш! Мадам Дюброк… – начала она.

– Пожалуйста, садитесь, я принесу чай. Со смешанным чувством сострадания и раздражения Уитни вновь посмотрела на священника:

– Отец…

– Вы молоды. – Он вздохнул и принялся перебирать четки. – Я служил мессу в церкви Господа нашего больше лет, чем вы живете на свете. Но сейчас сюда приходит так мало верующих.

И снова Уитни покорили его выцветшие глаза и слабый голос.

– Сколько, не имеет значения, правда, отец? – Она села рядом с ним в кресло. – Одного уже достаточно.

Он улыбнулся, закрыл глаза и задремал. – Бедный старик, – пробормотала Уитни.

– Хотел бы я прожить так долго, – вставил Дуг. – Дорогая, пока мы тут ждем чай, Ремо преспокойно доберется до города. Возможно, он немного разозлен тем, что мы украли его джип.

– А что я могу сделать? Сказать ему, чтобы он убирался, потому что у нас за спиной наемные убийцы?

Он заметил по взгляду Уитни, как она взволнованна.

– Хорошо, хорошо. – Жалость тоже тронула его. – Мы сделали доброе дело, и сейчас он заснул.

Давай займемся тем, за чем пришли.

В погоне за сокровищем, подумала Уитни, она дошла до того, что готова осквернять могилы. Скрестив руки на груди, она предложила:

– Слушай, должно быть, здесь есть какие-то архивы, записи, которые мы можем посмотреть, вместо того чтобы… – Она замолчала, посмотрев в сторону кладбища. – Понимаешь?

Дуг потер рукой щеку.

– Почему бы тебе не остаться здесь, а я пойду на кладбище, взгляну?

Трусиха, сказала себе Уитни, почувствован желание согласиться.

– Нет, мы должны быть вместе. Если Магдалина или Жеральд Лебрюн лежат здесь, мы будем искать их вместе.

– Была Магдалина Лебрюн, умершая в родах, и ее дочь Даниэль, которая скончалась от лихорадки. – В комнату вошла мадам Дюброк с подносом, на котором стояли чашки с чаем и тарелка с печеньем.

– Да. – Уитни повернулась к Дугу и взяла его за руку. – Да.

Старая женщина улыбнулась, увидев недоумение на лице Дуга:

– По вечерам у меня много свободного времени.

Это мое хобби – читать и изучать церковные архивы. Самой церкви триста лет. Она пережила все войны и ураганы.

– Вы помните, что читали про Лебрюнов?

– Я стара. – Когда Дуг забрал у нее поднос, женщина вздохнула с облегчением. – Но у меня хорошая память. – Она бросила взгляд на дремлющего священника. – Он скоро проснется. – Но в ее голосе звучала гордость или, может быть, подумала Уитни, вера. – Многие бежали сюда от революции, многие здесь умерли. Я помню, что читала про Лебрюнов.

– Спасибо, мадам. – Уитни открыла кошелек и достала половину оставшихся денег. – Это для вашей церкви. – Она посмотрела на священника и добавила еще. – Для вашей церкви, от имени семьи Лебрюн.

Мадам Дюброк со спокойным достоинством взяла деньги:

– Если на то будет воля Божья, вы найдете, что ищете. Если вам нужно отдохнуть, пройдемте в дом. Мы будем рады вам.

– Спасибо, мадам. – Повинуясь внезапному порыву, Уитни сделала шаг вперед. – Нас ищут. Она спокойно посмотрела Уитни прямо в глаза:

– Да, мое дитя?

– Они опасны.

Священник повернулся в своем кресле и посмотрел на Дуга. Значит, этот человек опасен, подумал он, но не пошевелился. Священник кивнул Уитни:

– Да сохранит вас Господь. – Он снова закрыл глаза и заснул.

– Они ничего не спрашивают, – пробормотала Уитни, когда они вышли из дома. Дуг оглянулся:

– Некоторые знают ответы на все вопросы. – Он сам не из таких. – Давай искать то, за чем пришли.

Кладбище заросло травой, лианы мешали передвигаться, надписи на могильных плитах были полустерты. Из-за всего этого они за целый час обошли только половину кладбища. Солнце поднялось высоко, и тени стали тонкими и короткими. Даже на таком расстоянии Уитни чувствовала запах моря. Обессиленная, она присела на землю, глядя на Дуга:

– Может, вернемся завтра утром и доделаем оставшееся. Сейчас я едва разбираю имена.

– Нет, сегодня. – Наклонившись над следующей могильной плитой, он разговаривал скорее сам с собой. – Я чувствую, что это нужно сделать сегодня.