Книга Вкус Жизни, страница 40 – Катерина Коротеева

Так успокойся, Грей, с ней все в порядке и это главное.

Я просто волнуюсь о ее безопасности, но я не хочу ее подавлять. Она так веселилась, что я невольно улыбнулся. Моя непослушная, дерзкая девочка. Думаю, она была в восторге и получила свою дозу адреналина от поездки. Ана настолько открыта этому миру, меня просто обескураживает ее желание найти себе приключений на мягкое место, но в то же время я меньше всего хочу ее ограничивать, потому что это одно из качеств, которое я в ней люблю. Я должен сохранять спокойствие. Я вышел из кабинета и отправился на ее поиски.

— Долго же вас не было, — сказал я, стоя в дверях нашей каюты.

Ана вздрогнула и повернулась. В ее глазах читалась обеспокоенность.

— У тебя в Сиэтле все под контролем? — осторожно спрашивает она.

— Более или менее, — как можно спокойнее ответил я, но даже в собственном голосе я заметил раздражение.

— А я кое-что купила.

Ана быстро поменяла тему, и я немного расслабился, радуясь, что дальнейшего допроса не будет.

— И что же ты купила?

— Вот это.

Она поставила ногу на кровать и продемонстрировала серебряный ножной браслетик с крохотными сердечками и колокольчиками. Наверняка купила в каком-нибудь дешевеньком магазинчике для туристов.

Зачем она купила эту безделушку, если может себе позволить дорогие украшения?

Затем я заметил красную полоску от наручников и провел по ней пальцем. Ей видимо тоже противно смотреть на эти следы на своем теле, поэтому она и купила себе этот браслет. Чувствую себя полным ничтожеством.

— Симпатично, — прокомментировал я.

— И вот это, — она с улыбкой протянула мне коробку.

— Это мне? — удивился я.

Она робко кивнула и посмотрела на меня сияющими глазами. Я взял коробку и осторожно встряхнул. Тяжелая. Что на этот раз она мне приготовила? Подарки от Аны для меня всегда были очень неожиданными и приятными. Я широко улыбнулся, сел рядом с ней на кровать, наклонился и поцеловал. — Спасибо.

— Ты же еще не открыл, — возмутилась Ана.

— Неважно. Что бы там ни было, оно мне уже нравится. Я нечасто получаю подарки.

— Тебе трудно что-то купить. У тебя всё есть.

— У меня есть ты.

— Да, есть. И еще как есть, — она одарила меня своей очаровательной улыбкой. Я быстро расправился с упаковочной бумагой.

— «Никон»?

Зеркальный фотоаппарат? Мне? Я не фотограф… я озадаченно посмотрел на Ану.

— Знаю, у тебя есть компактная цифровая камера, но эта будет для… э… для портретов и всякого такого. К ней два объектива.

И что? Я всё еще не понимал к чему это всё? Я продолжал вопросительно на нее смотреть, надеясь, что она расскажет, зачем мне еще один фотоаппарат.

— Сегодня, в галерее, тебе понравились фотографии Флоранс Делль. Я помню, что ты сказал в Лувре. И, конечно, те снимки…

Снимки? Сегодня мы рассматривали эротические фотографии. Она сейчас говорит об эротических фотографиях?

Ана торопливо продолжила:

— Я подумала, что ты мог бы… что тебе, может быть, захочется… ну, сфотографировать меня.

— Сфотографировать… тебя?

Я в ужасе уставился на нее, наконец-то начиная понимать, о чем она говорила. Она хочет, чтобы у меня были ее эротические фотографии. Как сабы? Мое прошлое еще не скоро нас оставит в покое.

Черт, ты по уши в дерьме, Грей.

— Почему ты подумала, что мне этого захочется?

— А тебе не захочется?

Она словно выдернула ковер из-под ног. Я растерялся. Мне нужно ей объяснить, зачем я раньше делал такие фотографии.

— Для меня такого рода снимки были обычно чем-то вроде страховки. Я знаю, что долго рассматривал женщин только как объект, — сказал я, пожимая плечами.

Я точно знал, что они не хотели, чтобы эти фотки еще где-нибудь оказались, а для меня они были гарантией, что когда наши контрактные отношения закончатся, они будут продолжать держать язык за зубами. Да, признаюсь, что мне нравилось их рассматривать, но это было для развлечения.

— И ты думаешь, что, фотографируя меня, тоже будешь видеть только объект?

— Ох… — я шумно выдохнул.

Я чертовски боюсь, что мое прошлое снова затянет меня обратно, и выход я уже не найду, потому что Ана не выдержит, когда я снова потеряю контроль, и уйдет, оставив меня на темной стороне одного. Сейчас я прекрасно понимаю, что это вполне реально. В связи с последними событиями, я чувствую, что мой мир трещит по швам. Чувствую, как к горлу подступает паника. Мне невыносимо об этом думать. Ана моя жена, а не саба. Это неправильно.

— Все так сложно, — прошептал я, глядя на Ану, в ее глазах была настороженность.

— Почему ты так говоришь? — шепотом спрашивает Ана.

Я не в силах что-то сказать, поэтому просто пожимаю плечами, бросая взгляд на ее запястье, на котором все так же красовался красный след от наручника. Почему она сняла браслет, который я ей купил?

— Послушай, это ровным счетом ничего не значит.

Она поднимает руку, демонстрируя свой ужасный рубец.

— Ты дал слово… Да что там, вчера было здорово. Интересно. Перестань изводить себя, мне нравится жесткий секс, я тебе и раньше говорила.

Я пристально на нее смотрел, она не понимала, о чем говорила. Она не знала, что может случиться, если я потеряю контроль. И меня самого это пугало.

— Это из-за пожара? Думаешь, пожар как-то связан с «Чарли Танго»? Ты поэтому беспокоишься? Поговори со мной… пожалуйста.

Я, молча в ужасе, смотрел на нее, понимая, что она добралась до самой сути проблемы, но не хотел, чтобы она об этом волновалась. Я действительно сейчас не хочу говорить на эту тему.

— Не надо выдумывать лишнего, — негромко выговорила она и забрала у меня фотоаппарат.

Она быстро сняла крышку с объектива и начала меня фотографировать.

— Ладно, тогда объектом будешь ты, — сказала она, снова нажимая на затвор.

Я увидел ее задорную улыбку и невольно начал улыбаться в ответ. Она сейчас такая забавная. Ана начала хихикать надо мной. Чувствую, как уходит мое напряжение, и я отвлекаюсь от всех проблем, фокусируясь на ней и на том, что стал ее объектом для съемки.

— Эй, это же вроде бы мой подарок, — шутливо проворчал я.

— Предполагалось, что будет весело, а вышло так, что теперь камера — символ женского доминирования, — отрезала она, делая еще несколько кадров.

Вот значит как?

— Так ты этого хочешь? Доминирования и подавления? — обманчиво мягким голосом спросил я. Мне нравилась ее игра.