Книга Лёгкое пёрышко. Как шёпот времени, страница 26 – Мара Вульф

– Уже да.

– Хорошо. По-моему, мы пошли по ложному следу. Все намного проще, чем мы думали.

– Это немного успокаивает, – зевнула я.

– Ты наверняка помнишь загадки, которые нам приходилось решать в детстве в школе.

– Нет. Как раз-таки нет. Я была недостаточно умна для них.

– Юбка белоснежная над землей летает. Но коснись ее рука, не осталось и следа, – процитировала Скай.

– Ты серьезно?

– Подумай. Это не очень сложно.

– Юбка белоснежная, – громко думала я. – Над землей летает.

– Но коснись ее рука, не осталось и следа, – обогнала меня Скай. – Что это такое?

– Снежинка? – осторожно спросила я.

– Кандидат получает сто очков, – затем она спросила: – У какого стула нет ножек?

– Без понятия, Скай, к чему все это? Мой мозг действительно недостаточно бодр для таких головоломок.

– Стих, который нашептала Вибора, – это такая же загадка. Я считаю, что отдельные строки не имеют никакого отношения к Элизьен. Во всяком случае, не напрямую. Мы должны прийти к решению, и это будет подсказкой.

Теперь я стала чуть бодрее.

– Почему я не додумалась до этого?

– Потому что ты занята тем, что злишься на Кассиана и волнуешься о нем?

– Это верно! Мне интересно, хочу ли я вообще ему помогать.

– Ты же не ему помогаешь, а Джейд.

– Это правда. Я ни в коем случае не хочу, чтобы ей пришлось выходить замуж за Рубина. Он, правда, очень хороший, но она должна сама это решать.

– Верно.

– Так какое решение у загадки?

– Я этого не знаю.

– Но у тебя же есть какие-то соображения?

– Я думаю, «будущее» – ответ на загадку.

– Будущее?

– Да, или любовь, надежда. Что-то в этом направлении.

Я повторила стихотворение про себя.

– Кажется, подходит.

– В этом и есть проблема. Решение – это что-то абстрактное, и мне интересно, как это поможет нам найти Элизьен.

– Может, разгадка – это новая загадка, – подумала я. – Может быть, это что-то вроде охоты за сокровищами.

– Потрясающе, Элиза! – похвалила меня Скай, что случалось не особо часто. Раньше мой отец постоянно устраивал для нас с Финном охоту за сокровищами и получал от нее по крайней мере не меньше удовольствия, чем мы. К сожалению, Финн обычно решал загадки быстрее меня. Жаль, что мы не могли обратиться к нему за помощью.

– И что может значить будущее или надежда в отношении нашей проблемы? Не теряй надежды? Или «в будущем все наладится»?

Скай усмехнулась.

– Ну уж нет. Поэтому я думаю, что верного решения еще не нашлось.

– Возможно, нам стоит поспать пару часиков, – предложила я. – Тогда что-то, может, и придет нам в голову. Тому, кто отдохнул, и думать веселей.

– Увидимся в школе, – попрощалась она. – Спи крепко.

– И… спасибо, Скай, – пробормотала я в трубку. – Не знаю, что бы я без тебя делала.

– Не за что!

О сне я думать уже не могла. Мои мысли блуждали в голове из стороны в сторону. Вообще-то мне следовало поразмышлять над тем, что еще могли означать эти несколько строк, но голова шла кругом, а я думала о Кассиане. Теперь, когда я знала, что его жизнь вне опасности, снова задалась вопросом, почему он подбросил мне опал. Как я могла так в нем ошибаться? Ладно, я слишком доверчива, что уже доказала история с Грейс. Я думала, она хотела быть моей подругой, но на самом деле охотилась за моим братом. Возможно, в будущем мне следовало быть более осторожной в общении с людьми и эльфами. За красивым лицом слишком часто скрывалось неприглядное сердце. Я вздохнула.

Как он мог так со мной поступить? Неужели все из-за того, что я была человеком? Поэтому он растоптал мои чувства? Это неправильно. Так нельзя обращаться с кем угодно, будь то человек или эльф. Я зарылась под одеялом. Почему мне было так больно? Еще никогда меня так сильно не ранили, и я не могла этого вынести. Потому что это делало меня абсолютно беспомощной. Придется ждать момента, когда это жжение в моей груди утихнет. Я сделала глубокий вдох и выдох. Нет, не буду ныть! Этот глупый эльф не мог довести меня до ручки! Для этого должно произойти нечто посерьезнее. Я прижала кулаки к глазам, надеясь снова заснуть. Однако удалось добиться лишь появления крошечных разноцветных точек перед моими глазами. Они напомнили мне маленьких бабочек, охраняющих врата, ведущие в Лейлин.

Впервые за весну я сидела на кладбище и позволяла солнцу согревать мое лицо. Я избегала посещения поляны по хорошо известным причинам. Прислонившись к ветхому надгробию (сегодня я выбрала Мэри МакКольм, умершую в 1919 году), игралась с травинкой. Мэри МакКольм был всего двадцать один год. Мне стало интересно, была ли бедняжка хоть раз по-настоящему влюблена. Если нет, возможно, ей даже повезло больше, чем мне. Правда, умирать нецелованной тоже глупо. Мои мысли снова улетали куда-то далеко.

– Элиза! Ты где?

Я наклонилась в сторону и помахала Скай, которая шла ко мне по ухоженной лужайке между надгробиями. Добравшись до меня, она села на мистера Аберкромби (умер в 1907 году старым маразматиком в девяносто три, наверняка целованным).

– Как думаешь, Фрейзер придет?

– Он пообещал, и обычно сдерживает свои обещания, – заявила я решительнее, чем следовало.

– В отличие от кое-какого эльфа.

– Именно.

– Что на самом-то деле наобещал тебе Кассиан? – спросила Скай. – Вечную любовь? – она подмигнула мне.

– Ну… – выдавила я. – Вообще-то ничего, – призналась. – Но его поцелуи были похожи на обещание. – Я повалилась на бок и уткнулась лицом в траву. – Знаю, что веду себя по-детски. Я исправлюсь, обещаю. В конце концов, скоро он снова будет здоров и я смогу опять ненавидеть его всей своей душой.

– Удачи тебе с этим! И тебе вовсе не нужно исправляться, – сказала Скай. – Я просто пытаюсь помочь тебе снять розовые очки. Дело в том, что, хоть вы и целовались два раза, согласно его заявлению, это произошло лишь потому, что ему хотелось знать, каково это. А ты начала предаваться романтическим девичьим грезам. Если смотреть с такой точки зрения, этот эпизод совершенно неважен в твоей и его жизнях и совершенно не стоит твоего дальнейшего внимания.

– Ты слишком неромантичная и такая идеалистка! – раздался голос за нашими спинами. Испугавшись, мы повернулись в его сторону. Фрейзер прислонился к Питеру МакДауэллу (бедняга умер в 1915 году, причем в девятнадцать лет). Наш друг смотрел на Скай со странным выражением отчаяния в глазах. Она и в самом деле слегка покраснела.

– Я просто не вижу смысла переживать о бессмысленных чувствах; и Элиза чувствовала бы себя гораздо лучше, если бы не делала этого, – защитилась она.