Книга Лёгкое пёрышко. Как песня тишины, страница 44 – Мара Вульф

– Там ничего нет, и если бы змея была ядовитой, ты бы уже была мертва.

– Спасибо за информацию. Не похоже, чтобы тебе было очень грустно. – Я пощупала щеку. Кожа оказалась неповрежденной. Можно ли вылечиться так быстро?

– Ты ничего не заметила в Викторе? Он когда-нибудь показывал тебе свою татуировку? – спросила я. Скай сделала глоток чая и тут же обожгла язык. Она вскочила, поставила чашку на тумбочку и бросилась в ванную.

Я последовала за ней и прислонилась к дверному косяку. Подруга прополоскала рот холодной водой. Приятно видеть, что она тоже кое-что не учла.

– Нехорошо с твоей стороны заставлять Фрейзера ревновать к Виктору.

– Я дразню его.

– Но, конечно, дразнишь. А Фрейзер готов поверить.

– Так ему и надо.

Я должна была посмеяться.

– Боюсь, он усвоил урок. Что насчет Виктора? Он пытался тебя поцеловать? Ты видела его татуировку?

Скай покачала головой и сплюнула воду.

– Мне очень нравится Виктор, но он не такой, как ты думаешь.

Я приподняла брови.

– Виктор не совсем похож на парня, которому нравится держаться за руки.

– Очевидно, ты понятия не имеешь о парнях, – нежно улыбнулась Скай. – Шутки в сторону. Как ты думаешь, спор был из-за шкатулки?

– Никто ничего не сказал о ней, но я не слышала всего разговора.

Только тогда я поняла, что мы со Скай не обсуждали перевернутый крест. Я подробно рассказала, что узнал Фрейзер.

– Таким образом, между профессором Галлахером и профессором де Винтером существуют гораздо более тесные отношения, чем мы думали ранее, – заключила я. – Я съем метлу, если де Винтер не знает о шкатулке. Он также является членом того ордена. Может, он думает, что печать связана с орденом. Папа не хотел отдавать ее и сбежал с ней. – Я торжествующе посмотрела на Скай. Она кивнула, но это не произвело на нее особого впечатления.

– И ты думаешь, что цепочки достаточно, чтобы заподозрить его в принадлежности к тайному обществу? Разве это что-то значит?

– О чем ты?

– Перевернутый крест также известен как крест Петруса, – объяснила она. – Якобы Петр велел римлянам распять его не так, как принято, потому что он не хотел, чтобы его казнили, как Спасителя. Он сказал, что не достоин умереть, как Христос.

– Откуда ты все это знаешь? – возмущенно сказала я. – Тогда что, по твоему мнению, должен означать крест де Винтера? Что он особенно ревностный сторонник Римской церкви? Это бред.

– Он историк. Сама знаешь, что у твоего отца стоит в кабинете. У него есть скульптура полноватой Венеры, но ведь это не означает, что он верит в древнегреческих богов, не так ли?

Я покачала головой.

– И все-таки странно, что мы находим этот знак у обоих профессоров, и он же, кстати, есть и на шкатулке, – настаивала я.

– Странно, но это не повод обвинять кого-то. Нам нужно поговорить с твоим отцом. Мы должны рассказать ему то, что знаем.

В этот момент в дверь постучали.

– Входите! – закричали мы одновременно.

Папа толкнул дверь спиной. Его руки были заняты бумагами.

– Не могли бы вы приготовить и мне чаю, Скай? – спросил он. – Это было бы чудесно.

– Конечно. – Она вскочила, и папа начал раскладывать бумаги на нашей кровати.

– Что ты делаешь? – Я скептически смотрела, как он пытался навести порядок в их хаосе.

– Хочу обсудить с вами план.

Один из листков упал с кровати, и я подняла его с пола. Этот документ уже был мне знаком. Карта с Лейлиниями…

– Ой. Я наконец вижу карту, – сказала Скай, передавая чашку моему отцу. Она взяла бумагу у меня из рук. – Это те оккультные места, куда ездил профессор Галлахер?

У отца отвисла челюсть, и чай пролился на блюдце.

– Откуда вы об этом узнали?

Скай пожала плечами.

– Мы провели небольшое исследование. Место, которое мы ищем, должно находиться в точке пересечения двух силовых линий.

Папа дернул себя за волосы.

– Вы знаете, что такое силовые линии?

– Ты думал, мы отправимся в это приключение без подготовки? Я рассказала Скай о карте.

– Места силы, – повторила Скай. – Откуда профессор Галлахер взял эту карту?

Папа вздохнул.

– Если вы уже это знаете, остальное, наверное, тоже стоит узнать. – Он неловко сел в одно из маленьких кресел под окном. – У него была карта тайного общества, членом которого он являлся. Это также стало основной причиной нашего разрыва. Я не мог с этим согласиться, но для него вступление в общество представлялось единственным способом получить карту. Места силы и Лейлинии, нарисованные здесь, являются результатом многовековой работы. Он никогда бы не нашел то место, где шкатулку ему пришлось бы уничтожить. Он не мог рассчитывать на мою помощь, поэтому у него не оставалось другого выбора, кроме как присоединиться к ордену.

– Это так плохо? – осторожно спросила Скай.

– В любом случае нельзя недооценивать «Золотую зарю». За то, что вы получаете, всегда ожидается что-то взамен.

– Как вы думаете, орден как-то связан с его смертью? – спросила Скай. Ее голос не дрогнул при этих словах.

Папа на это не ответил.

– Я бы хотел, чтобы он не узнал о нас.

– Профессор де Винтер тоже член этого клуба? – тихо спросила я, хотя в комнате никого не было, кроме нас троих.

Папа на мгновение закрыл глаза.

– Есть что-нибудь, чего вы еще не знаете?

Мы синхронно покачали головами.

– Ладно. Скажу иначе. Я должен что-нибудь знать?

– Зависит от обстоятельств, – осторожно начала Скай. – Мы получили лишь некоторую информацию из Сети. Вы же у источника. – Она указала на разбросанные по кровати листы бумаги. – Если расскажете нам, о чем идет речь, может, мы что-то добавим. Мы точно знаем не так много, как профессор Галлахер. – Она всегда была такой дипломатичной.

Папа взял лист бумаги из рук Скай и поместил его между нами. Мы напряженно склонились над ним.

– Этот лист – самый важный, – начал он. – В остальных он просто описывает, почему исключил определенные места. Затем есть несколько примечаний для Кассандры и имена членов ордена.

– Там есть де Винтер? – спросила я.

Папа покачал головой.

– Почему ты спрашиваешь?

– Он кажется мне странным, как и тебе. Признай это. Вот почему мы отправились в путь ночью, – запинаясь, пробормотала я, указывая на красную точку на краю острова Скай. – Это то место, куда мы должны пойти?