Книга Мой герой, страница 45 – Нора Робертс

Чувства могут захлестнуть ее, неся за собой отчаянные желания и розовые мечты. И пусть ее сердце принадлежит ему, но воля всегда останется с нею. И даже если руки ее захотят сжимать его крепче, притягивать ближе, именно воля спасет их обоих от грядущих несчастий.

— Я люблю тебя, Эстер. — Мич прошептал эти слова в ее горячие губы, зная, что, несмотря на то что она, может быть, и не захочет их услышать, он все равно должен ей их сказать. И если он произнесет их много раз, то она поверит им, поверит стоящему за этими словами смыслу.

Он хотел, чтобы она была с ним всегда, он нуждался в ней всегда — всегда, а не украдкой в луче света, пробивающегося из окна, или спрятавшись в тень. Только однажды в жизни он хотел что-то столь же отчаянно и страстно. Но это было нечто абстрактное, нечто неопределенное и расплывчатое, называемое искусством. Однако со временем Мич был вынужден признать, что эта его мечта — недостижима.

Эстер же была здесь, в его руках. Он мог обнять ее и отведать то сладкое, теплое желание, что жило в ней. Она не пустая мечта, нет, она — женщина, которую он любит и хочет и которую он получит. И если для того, чтобы сохранить ее подле себя, придется играть в игры, пока барьеры ее сопротивления не рухнут, то — да, он будет играть в эти игры.

Он коснулся ее лица, запустил пальцы в волосы.

— Полагаю, дети скоро вернутся.

— Возможно. — Она снова устремились к нему. Испытывала ли она раньше столь остро это чувство неотлагаемой необходимости? — Как бы я хотел, чтобы у нас было больше времени. А ты?

Ее глаза были приоткрыты, когда он оторвался от нее.

—Да.

—Позволь мне вернуться вечером.

— Ах, Мич. — Она уткнулась в него, спрятав лицо у него на плече. Впервые за эти десять дней в ней боролись мать и женщина. — Я хочу тебя. Ты же это знаешь, да? Быстрые и гулкие удары ее сердца раздавались рядом с его грудью.

—Догадываюсь.

—Я бы очень хотела, чтобы мы были вместе этой ночью, но здесь Рэдли.

— Я знаю, что ты думаешь по поводу меня и Рэда в соседней комнате. Эстер… — Он обнял ее за плечи. — Почему бы нам не быть честными с ним, сказать ему, что мы заботимся друг о друге и хотим жить вместе.

—Мич, но он же еще ребенок.

— Нет, совсем нет. Подожди, — продолжал он, не давая себя перебить, — я не говорю, что это должно выглядеть несерьезно или легкомысленно. Нет, нам надо дать понять Рэду, что мы чувствуем друг к другу и что, если двое взрослых людей испытывают по отношению друг к другу такие сильные чувства, им необходимо их показывать.

Когда он говорил, все казалось таким простым, таким логичным, таким естественным. Собравшись с мыслями, она отступила.

— Мич, Рэд любит тебя, любит с невинностью и отсутствием ограничений, свойственными ребенку.

— И я тоже люблю его.

Она взглянула в его глаза и кивнула.

— Да, думаю, так и есть. Но раз ты его действительно любишь, то, надеюсь, поймешь. Я боюсь, если все рассказать Рэду, он станет зависеть от тебя еще больше, чем сейчас. Он станет смотреть на тебя как…

— Как на отца, — закончил Мич. — Ты же не хочешь, чтобы в его жизни появился отец, так я тебя понимаю, Эстер?

— Это нечестно. — Ее глаза, обычно такие спокойные и чистые, подернулись дымкой.

— Может, и так, но на твоем месте я бы над этим хорошенько подумал.

— Не вижу причин говорить мне жестокости только потому, что я не хочу заниматься с тобой сексом, когда мой сын спит в соседней комнате.

Мич схватил ее за руку настолько внезапно, что она могла только изумленно смотреть на него. Она видела его раздраженным, взвинченным, но никогда разгневанным.

— Черт тебя возьми, ты что, не понимаешь, о чем я говорю? Да если бы я хотел секса, то спустился бы к себе и взял в руки телефон. Секс — это просто, Эстер. Все, что для этого надо, — два человека и немного свободного времени.

— Прости меня. — Эстер закрыла глаза, понимая, что за всю жизнь она не сделала или не сказала ничего более постыдного, чем это. — Я поступила глупо, Мич, я просто почувствовала себя прижатой к стенке. Мне нужно время, пожалуйста.

— Так же как и мне, но мне оно нужно с тобой. — Он засунул руки в карманы. — Я давлю на тебя. Я понимаю это и не собираюсь останавливаться, потому что верю в нас.

— Я бы тоже хотела, и, честно говоря, я верю, но для меня слишком много поставлено на карту.

И для него тоже, подумал Мич, но уже успел достаточно успокоиться, чтобы не ввязываться в новую ссору.

— Давай оставим это на время. Не хотите ли вы с Рэдом пойти сразиться в игровые автоматы на Таймс-сквер сегодня вечером?

— С удовольствием. Он обожает их. — Эстер снова подошла к нему. — И я тоже.

— Это ты так сейчас говоришь, посмотрим, что ты запоешь, когда я просто уничтожу тебя своим превосходящим умением.

— Я люблю тебя.

Он глубоко вздохнул, стараясь побороть желание снова обнять ее и не выпускать.

— Дашь мне знать, когда определишься?

— Ты узнаешь это первым.

Он взял открытку, которую сделал для него Рэдли.

— Передай Рэду, что я увижусь с ним позже.

— Передам. — Он был уже на полпути к выходу, когда она кинулась к нему. — Мич, а почему бы тебе не прийти к нам завтра на ужин? Я приготовлю мясо в горшочке.

Он повернул голову:

— Это такое с маленькими картофелинами и морковкой?

— Точно.

— И пирожные?

Она улыбнулась:

— Если пожелаешь.

— Звучит здорово, но я буду занят.

—А… — Эстер боролась с желанием спросить чем, но напомнила себе, что не имеет на

это права.

Мич улыбнулся, эгоистично радуясь ее разочарованию.

— Надеюсь, я получу повторное приглашение?

— Будь уверен. — Эстер постаралась улыбнуться в ответ. — Думаю, Рэдли уже рассказал тебе о своем дне рождении на следующей неделе? — спросила она, когда Мич был в дверях.

— Всего лишь пять или шесть раз. — Он остановился, держась рукой за ручку.

— Мы устроим празднование в следующую субботу днем. Я знаю, он бы очень хотел, чтобы ты пришел, если сможешь.

— Буду обязательно. Слушай, почему бы нам не выйти около семи? Я захвачу двадцатипятицентовые монетки.

— Хорошо, мы будем готовы. — Он не собирается поцеловать ее на прощание, подумала Эстер. — Мич, я…

— Ой, совсем забыл. — С обыденным видом он полез в задний карман джинсов и достал маленькую коробочку.

— Что это?