Книга Алмаз. Книга вторая, страница 21 – Елена Григорьевна Макарова

– Что ты хочешь услышать? – его ничуть не смутила моя просьба. Сколько таких он слышит каждый день?

– Ты знаешь, – была уверена, что он понимает, чувствует меня.

И он не обманул моих ожиданий и запел ту самую песню, что я ждала:

Сколько зим прошло, сколько весен…

А я словно и не жил вовсе…

***

Алкоголь – зло, пить – плохо, а похмелье просто ужасно!

Как же с утра болела голова. Ощущение, что вчера кто-то хорошенько ударил меня по ней. Чем-то тяжелым и очень сильно.

– Ко-о-о-о-стя, – жутко прохрипела, когда обнаружила пустующую половину кровати. Звук собственного голоса прозвучал в голове набатом, и я дала себе клятву замолчать навечно. Никогда не задумывалась насколько у меня противный голос. И как люди его терпят?

Решила, что так или иначе Костя сам найдется, сейчас важней было прийти в себя, если я хочу сегодня попасть в институт. Боже, сегодня еще на занятия!

Опасаясь, что любое неосторожное движение усилит болезненную пульсацию в висках или вызовет приступ тошноты, медленно выбралась из-под одеяла.

Со скоростью сонной улитки я ползла в ванну. Страх опоздать на первую пару ничуть не подстегнул меня поторопиться.

Долго стояла под душем, прежде чем выйти на запах свежезаваренного кофе. Вся надежда только на него и его чудодейственные бодрящие свойства.

Босая, завязывая пояс наспех накинутого халата, вошла на кухню, где Костя тут же заботливо вручил мне кружку с горячим напитком.

– С добрым утром! – и протянул на ладони белую таблетку. Не раздумывая, закинула ее в рот и запила кофе, чуть не обжигая себе язык и гортань. – Аккуратней, – бросился ко мне мой спаситель, когда я зашлась приступом кашля. – Ты всегда без вопросов глотаешь неизвестные таблетки? – его потрясло, с какой легкостью я это сделала.

– Ну ее же мне дал ты, – и я все отчетливей ощущала, что злополучная таблетка прекратила свое движение, застряв где-то в пищеводе, – а не первый встречный на улице, – глаза начали слезиться. Сегодня явно не мой день.

Костя выглядел так, словно осознал, что на нем теперь большая ответственность – не обмануть мое доверие. Вот я, думаю, его подвела. И зачем только напилась, как неопытная первокурсница? Как же стыдно.

– Прости за вчерашнее, – совесть нашептывала извиниться. – Обещаю, такой ты меня больше не увидишь.

На удивление Костя заулыбался.

– Жаль, – ухватился за один из концов пояса моего халата и потянул к себе. – Ты такая очаровательная, когда выпьешь, – я сделала шаг навстречу и закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями. Они для меня были лучшим лекарством. – Большинство становятся развязными и наглыми, – продолжал уже чуть тише, лаская своим дыханием висок, – а ты впадаешь в детство и становишься милой нежной девочкой, – поцеловал, и я окончательно растворилась в его объятиях.

Мысленно перебирала в голове события прошлого вечера, пытаясь понять, что из моего неадекватного поведения показалось ему очаровательным. А я ведь так напилась, что даже забыла показать ему злополучного платье, на выбор которого потратила полдня.

– Мне нужно твое одобрение! – встрепенулась, будто только проснулась. – Подожди здесь! – настоятельно попросила и оставила парня дожидаться меня.

Перевернув вверх дном половину спальни, все-таки отыскала пакет с логотипом известного бренда. Ловко и достаточно быстро, насколько была способна в данном состоянии, втиснулась в платье, а вот с молнией на спине пришлось повозиться – долго еще изворачивалась, как цирковой гимнаст, чтобы самостоятельно застегнуть ее.

Через несколько минут с волнением предстала перед Костей, который послушно ждал меня, медленно смакуя кофе и набирая сообщение на телефоне.

– Ну как?– привлекла его внимание.

Он поднял голову, и пронзительного взгляда зеленых глаз стало не по себе. Костя никогда не смотрел на меня так: как на произведение искусства или дорогую изысканную вещь.

– Что так плохо? – закралась мысль, что я все же ошиблась с выбором. Наверное, сдержанное без режущих глаз блесток и пайеток бежевое платье-футляр с открытыми плечами не совсем подходит для столь громко и претенциозного события, как ежегодная национальная телевизионная премия в области популярной музыки. Звучит-то как страшно! – Я его верну, – подписала наряду смертный приговор.

– Нет! – громко возразил Костя, подскочив со стула.

– Нет? – окончательно запуталась в том, как поступить. – Так что скажешь? – хотела услышать его мнение.

Костя продолжал меня разглядывать, а я в томительном ожидании кусала губы. Ну почему он молчит?

– Скажу, что тебе чертовски идут платья, – услышала ласкающий слух ответ, – и впредь ты должна носить только их.

Думала, что спустя месяцы совместной жизни Костя уже ничем не мог заставить меня растеряться, но волна обжигающего смущения прильнула к лицу.

– Ты изменишь свое мнение, когда увидишь, во сколько оно обошлось, – кокетливо опустила глаза, разглаживая ладонями платье. – Просто грабеж.

– Пустяки, – каким-то зачарованным голосом говорил Костя. – Подняла глаза и увидела восторженное восхищение, а потом и неприкрытое желание. – Ты восхитительна, – руки легли на спину и плавно скользили всё ниже, – настоящая королева, – губы касались обнаженных плеч, – моя королева, – пальцы грубо сжали бедра.

В моей голове, повторяясь как эхо, крутилась только одна мысль: «Как же хорошо!». Я уже начала подумывать без зазрения совести прогулять первую пару, но Костя играючи бросил фразу, которая быстро охладила мой пыл:

– Думаю, нашел способ, как ты расплатишься со мной за это безумно дорогое платье.

Еще совсем недавно я бы не придала значения его словам – всего лишь невинная шутка – но сегодня они неприятно кольнули, напоминая о моем положении.

– Ты опоздаешь на работу, – отклонилась назад, насколько это было возможно в Костиных крепких и настойчивых объятиях, – и мне пора собираться в институт.

Его насторожила моя внезапная холодность.

– Все в порядке?

– Да, – впервые солгала ему и тут же пожалела об этом, – просто плохо себя чувствую…после вчерашнего….

– Тогда, может, останешься дома? – в ответ на мою ложь он продолжал заботиться обо мне.

Стало физически тошно, и не от выпитого, а от самой себя. Что же я делаю?

– Нет, скоро приду в норму.

По долгому, пробирающемуся под кожу, взгляду догадалась, что от Кости не ускользнула моя фальшь, но он, как и я, предпочел скрыть свои мысли.

– Ладно, – наконец, сдался и собирался поцеловать в губы, но я не к месту дернулась, он растерялся и в итоге поцелуй пришелся куда-то в уголок губ, – до вечера.