Онлайн книга «Суворовец»
В дрожащем свете луны вдруг поднялись от реки такие же призрачные неслышные тени. В тюрбанах, в широких коротких штанах, в удобных для боя камзолах-субунах. Турки! Дюжины две. С саблями наголо! У многих – пистолеты и короткие ружья. – Явились, субчики! Явились… – взводя курок, негромко промолвил капрал. * * * Светало. На небольшой полянке рядом с протокою – всего ничего идти – мирно махали хвостами стреноженные кони. Здесь же стояли походные армейские палатки – три штуки – и один небольшой шатер с узорчатым пологом. Сразу за палатками виднелось с десяток телег и две арбы на больших тонких колесах. И телеги, и арбы были заботливо укрыты рогожками – видать, ценный груз. Обоз! Что там? Провиант? Боеприпасы? Оружие? Да, именно так. Может даже всего понемногу. Такой – пусть даже и небольшой – обоз и охранялся солидно: пятеро часовых на ночь выставлено. Двое сейчас грелись у небольшого костерка, трое маячили за телегами. Хорошо так все, благостно. Светлеет на востоке небо. Хмурится, бледнеет луна. И тихо кругом – лишь пичуги в кустах, да потрескивает в костре хворост. Тишину турки не нарушали. Лишь так, чуть-чуть. Только вдруг – почти разом – просвистели в воздухе стрелы. Впились в часовых – тоже почти что разом, и не одна – а сразу несколько. И тотчас же прозвучал гортанный крик турецкого командира – эфенди. Нападавшие разом бросились к палаткам, к шатру – грянули выстрелы, взрезали ткань шатра острые турецкие сабли… – Алла и-иль Алла-а-а! Жарко засвистели пули. И стрелы… И нож кто-то из нападавших метнул… Только вот… Часовые-то что-то не падали! Как сидели у костра, так и сидели – со впившимися стрелами. Да и те, что за телегами… Ва, Аллах! Что же это такое-то? Это не люди, что ли? Их убили, а они… Кто это – это живые покойники, пьющие кровь мертвецы? Да нет, не мертвецы – чучела! Чучела, набитые сеном. Таких обычно ставят на полях – отпугивать птиц. Да и палатки и шатер – пусты! Засада! Вай, шайтан… Засада, ага! Турки поняли это слишком поздно… Грянул пистолетный выстрел… И тут же – ружейный залп! Встали, всколыхнулись над густою травой черные солдатские треуголки. Грозно блеснули штыки… Разорвали округу выстрелы – вырвалось из ружей грозное пламя, и кислый пороховой дым вмиг окутал поляну. Пятнадцать ружей – залпом. Почти в упор, разом… В десятке обычно случается больше десяти солдат. Капрал еще. Еще вот мальчишки – барабанщики да кантонист – напросились. Тоже с фузеями-ружьями. Барабанщики – с трофейными, тяжеленными, старой французской системы. С таким ружьем не просто управиться. Но старались ребята. Да и расстояние-то – тьфу! Наверное, турки все же были наемниками – левендами, но хорошо обученными, умелыми. Иных в этот рейд и не взяли бы. Всего около двух десятков, да… Большую часть сразил первый же залп. Кто-то упал убитым, кого-то ранили… Перезаряжать ружья уже было некогда. Да и дым… – А ну, братушки! – возникший из порохового дыма капрал, бросив разряженный пистолет, выхватил из ножен трофейную турецкую саблю. В рукопашном бою уж куда лучше, чем хиленькая офицерская шпага. – Пуля – дура, штык – молодец! В атаку, братцы! Вырвалось из глоток неистовое «ура», пусть не такое уж и громовое, но это уже было не важно. Пуля – дура, штык – молодец… Молодцы в зеленых мундирах бросились в штыковую… – А ну – коли! Раз-два… – Р-раз! – Алла-и-и-и! Турки бились отчаянно, словно голодные тигры. Однако нынче не им сопутствовала удача, и удача – тщательно подготовленная. – Ур-а-а-а-а!!! Штык врагу в брюхо! Получа-а-ай! Увернулся? Саблей отбил? А вот попробуй-ка приклада! Н-на! * * * После такой атаки обычно наемники бежали или сдавались в плен. Тем более провинциальные капылы. Разбежались и эти. Кто смог, кому повезло. Кому повезло не очень – сдавались в плен. Все, кроме одного – молодого усача-командира – эфенди. О, этот горячий парень вовсе не собирался сдаваться, нет! Ухмылялся, гордо сверкая очами – синими, как весеннее небо. Крепкие башмаки с модными французскими пряжками, синие чулки, короткие широкие штаны, как у янычар. Темно-красный, шитый золоченой нитью камзол, черный кожаный пояс с бляхами. Тюрбан, видно, сбило пулей – рассыпались по плечам черные кудри. Этакий турецкий д’Артаньян! Щеголь, привыкший убивать. Тяжелый, жаждущий крови клинок покачивался в руках, словно готовая к броску кобра. – Эй, эфенди! Сдавайся! – крикнул Никодим Иваныч. О, не на того напал! Скосив глаза, турок лишь презрительно скривился – вот еще, разговаривать с нижним чином. Плюнул, выругался по-своему, по-турецки, и по-русски спросил: – Где ваш командир? Если не трус… Давай! Выкрикнул и махнул саблей. Уже почти совсем рассвело, над протокою и дальше, над Дунаем-рекой, клубились тающие клочья тумана. Что ж… раз уж требует командира… Негоже праздновать труса, негоже! – Ну, я командир, – сбросив кафтан, Алексей поудобней перехватил саблю. Турок церемонно поклонился: – Я – Мустафа Эльчин-эфенди, левенды лейтенант. А вы кто? – Капрал Ляшин, унтер-офицер… – Всего лишь унтер? – скривился «д’Артаньян». – Ну что ж… Это вы задумали засаду? – Да. – Весьма неплохо. Что ж… Приступим… Апп! Со звоном скрестились клинки… Заскрежетали… Турок ухмыльнулся – он явно был хорошим бойцом, «опытным бретером», как сказали бы в дворянских кругах. И этот «опытный бретер» почуял добычу! Соперник вдруг показался ему слабым. Да не показался – так оно и было. Не так уж и виртуозно Алексей Васильевич Ляшин владел клинком. Нет, для боя хватало… но для такой вот дуэли с разными изящными выпадами… хотя сабля – оружие не изящное, но все-таки… Турок вновь произвел выпад, разрезав сопернику правый рукав… Потом – тут же – левый… Играл, словно кошка с мышью! Выпад… Отбивка… Рубящий модный удар! Отбив! Контратака… Надо было срочно что-то придумать… Алексей придумал… Улучив момент, просто упал. Упал в смятую траву, раскинув руки и выпустив саблю… Турок тут же подскочил, замахнулся… Однако Ляшин ведь не зря падал… Ловкая подсечка! И вот уже соперник – в траве! Вскочить – и кулаком ему в челюсть – оп! И еще раз»! И еще… еще… еще… – Ну, ну, Лексей Василич, уймись! И так басурмана изгваздал в кровь… – А… |