Книга Ты — мое (не)счастье, страница 26 – Юлия Динэра

– Вот и хорошо, что мы отдали его маме, с ней спокойнее, чем с тобой.

– Сволочь ты, Григорьев. Учти, если она будет лечить Марка медом и своими «лечебными» сборами, я подам на нее в суд.

– Ты больная. Прими ванну, успокойся.

Этот гаденыш, просто, захлопнул перед моим носом дверь в зале и продолжил пялиться в свой долбаный телевизор.

Я приняла быстрый душ и переоделась в черные обтягивающие штаны и красную водолазку, встряхнула волосы, чтобы придать им объема. Мне понадобится много времени, чтобы остыть и перестать думать о том, чтобы швырнуть это несчастное кольцо в рожу Григорьева, а еще много алкоголя. Само собой, напиваться я не собиралась, не в моей это компетенции. Максимум, что я могла себе позволить – пару бокалов шампанского или вина, и то очень редко, но сегодня на баре одного из клубов разливали халявное шампанское только для девушек.

Музыка била по голове только первые пару бокалов, а потом я уже стала улыбаться самой себе или тем полуголым девицам, которые извивались на баре, отрабатывая купюры в своих чулках и даже в трусах.

– Парень, прости, забыла имя..

– Андрей, – прокричал бармен, слегка наклонившись ко мне, потряхивая в руке две маленькие бутылочки со странной зеленой жидкостью, я протянула ему пустой бокал, и схватилась за край барной стойки, едва не завалившись.

– Вы выпили две бутылки, это максимум бесплатных напитков на одну гостью.

– Я заплачу, наливай.

Он сомнительно покосился на меня, а я жаждала влить в себя еще как минимум пару бокалов, будто внутри чертик какой-то поселился и требовал его напоить. А еще я так давно не была нигде, и видимо зря выбрала этот роскошный клуб полный богатеньких сопляков и загорелых дамочек, потому что глядя даже на тех, кто был явно старше меня, я ощущала себя старухой, и от этого на душе становилось еще гаже.

– Послушай, мой ребенок заболел, а я даже не могу быть с ним, потому что мой муж, кстати, бывший, боится заразиться гребаной ветрянкой.

– Я сочувствую, могу налить минералки.

– Нет, это еще не все. Я собираюсь замуж за этого придурка, надеюсь на счастье. Представляешь? Мне двадцать шесть лет, а я сижу тут и хороню свою молодость. А еще есть кое-кто, кто уже в печенках у меня сидит! Ты обязан мне налить, иначе я не избавлюсь от чувства убить кого-то, например своего босса, который притворяется хорошеньким, чтобы залезть ко мне в трусы. Ты представляешь, каково это быть женщиной с сиськами? Конечно, откуда.. У тебя-то их нет. Вот мой Саня любит меня не за них, а я..

– Не наливай ей больше.

– О!

Я едва не завалилась, оборачиваясь на знакомый баритон, но сильная рука придержала меня.

– А вот и мой босс!

– Я не твой босс, если ты, конечно, не надумала вернуться в «Корелл клаб».

– Даже, не надейся. Какие мы хмурые. Плохой день?

Он проигнорировал мой вопрос и попытался ссадить меня с барного стула.

– Что ты тут делаешь? Я отвезу тебя домой.

– А ты? Высматриваешь жертву на ночь?

Он нахмурился, его лицо сияло в свете музыкальных огней.

– Пусти меня, к чертям собачьим!

Я вырвалась из хватки, когда этот ирод пытался меня протащить через толпу. Музыка снова начала оглушать, даже голова закружилась.

– Эй, кобыла осторожней.

Я врезалась в какого-то парня, он обернулся и, его бешеные глаза скользнули по моему телу.

– Прости, персик. Иди-ка сюда.

Он схватил меня за задницу и притянул к себе, совершенно не реагируя на то, что я вырываюсь. Мы толкались в толпе, от парня разило потом и табаком, я чувствовала, что вот-вот земля из-под ног уйдет.

– Хочешь выпить, киса? – его дыхание обдавало мерзким жаром.

– Отвали!

– Успокойся, киса. Как тебя зовут?

Он прижал меня к себе сильнее, словно тряпичную куклу, проталкиваясь в толпе. Я едва не задохнулась, но уже через секунду парнишка буквально отлетел от меня, толпа расступилась, послышался визг пьяных девиц, видимо, таких же дурочек, как я.

– Твоя мамаша не узнает тебя, сопляк.

Парень зажмурился, когда кулак большого босса уже собирался приземлиться на его лицо, но я вовремя поймала его за руку, он среагировал мгновенно. Его пальцы медленно разжались на рубашке парнишки. Он держал его почти на весу!

– Ты в порядке?

– Спасибо, Рембо. Ох, черт.

Меня пошатнуло. Только не это. Не испытывала ничего подобного лет с восемнадцати. Знаете, когда чутка перебрал, а ощущение, будто тебя на карусель посадили, которая никогда не останавливается.

– Идем.

Босс повел меня к выходу, сомкнув руку на запястье. Я думала бы о его прикосновении чуть дольше, если бы не подступающая к горлу тошнота, наверное, это к лучшему.

– Я не поеду сейчас домой.

С третьей попытки мне удалось его остановить. И дерьмо. Все! Не дождавшись никакого ответа, я побежала прямиком к туалету. Придерживая рот рукой, пробираясь сквозь толпу веселящихся в пьяном угаре людей. Черт, так плохо, что желудок кажется готов взорваться. Едва не врезавшись в стену, на повороте, я добежала до первой попавшейся кабинки и упала на колени перед унитазом. Кошмар был неминуем. То, что рвало меня не по детски, это полбеды.

Дверь в кабинку закрывать было некогда, и я даже не уверена, что забежала в женский туалет. В глазах все плыло, тушь потекла от слез, желудок выворачивало наизнанку. Какие-то парни улюлюкали, когда я бежала, едва поспевая к туалету, вокруг стоял гул из людских голосов, а может, это было в моей голове, я уже не понимала. Хотелось, чтобы поскорее это все закончилось, да и только. Мягкие пальцы рук скользнули по моим волосам, у меня даже не было сил сопротивляться, или корчить возмущение. Стыд накрывал с головой, даже сквозь толщу алкоголя, и тем не менее, я позволила большому боссу успокаивающе гладить меня по спине, придерживать волосы, пока меня рвет в вонючий унитаз. Я была из тех людей, которые предпочитали оставлять все свои туалетные делишки там, где им место. Это казалось слишком интимным. Я никогда ничего подобного не позволяла своему мужу.

Поднявшись с пола, я проскользнула мимо босса, задев его плечом, не специально. В пьяном угаре даже малейшее прикосновение к нему равнялось пытке и создавало волнующее копошение в груди. Я ссылалась на алкоголь, которого явно перебрала, раз дошло до такого позора. Тот парень, зажимающий меня на танцполе, вспоминался  как нечто омерзительное. Его тело было молодым и горячим во всех смыслах, мы оба были пьяны, и одного не понятно, почему моя неудовлетворённость не работает по той же схеме, что и с мужчиной, стоявшим позади. Я делала вид, что не замечаю его, пока тот наблюдал за тем, как я умываюсь холодной водой, споласкиваю рот, избавляясь от горечи. Делала вид, что нет его, хоть и краем глаза ловила его суровое отражение в зеркале. Он протянул мне бумажные полотенца, я молча выхватила их из его рук, избегая прикосновений. Мое лицо было бледным, и мне с трудом удалось оттереть размазанную под глазами тушь. Теперь я ощущала себя убого не только физически.