Книга Очкарик 3, страница 22 – Семён Афанасьев

Другое дело, что о таком не рассказывают, да. Ни сестре, ни подруге, ни родне.

Эх, ну почему он такой дремучий?! И ведь не шутит: на самом деле думает о ней, как о поделке из хрупкого хрусталя.

— И от излишней заботливости бывают неприятности, — пробормотала орчанка вслух, ни к кому не обращаясь.

* * *

— Всем привет. Я рад, что мы снова вместе. — Вадим слегка поклонился Асем, Хе и Жулдыз.

Братик на его руках даже не шелохнулся.

Сестра тут же подскочила к нему, принимая ребёнка.

— Вот, — полукровка тут же протянула человеку чересседельный мешок. — Мы собрали всё с того гнома, как ты и просил.

— Спасибо, — мгновенно озадачился товарищ и полез разбирать трофеи.

— Давай на ходу? — миролюбиво предложила хозяйка табуна, поскольку хуман не обратил внимания на то, что кони были оседланы.

— Упс. Затупил, — Вадим легко согласился со своей хозяйкой.

Интересно, как ей удалось привлечь его на свою сторону в момент их знакомства, о котором она рассказывала? Между ними ведь правда ничего такого не было, о чём можно было бы подумать.

— Хорошо, конечно. Но вначале одно маленькое дело. Где и как там наш раненый?

— Пока жив, — равнодушно пожала плечами Хе, указывая на небольшой тент чуть в стороне. — Вон, спит. Только-только храпеть перестал.

Вадим решительно направился туда и убрал полог, выдернув из песка колышки:

— Дружище, ты едешь к своим.

Ошарашенный коротышка, едва проснувшись, смешно захлопал глазами. Затем ответил, тоже на всеобщем:

— Когда? Как?

Человек налепил ему на плечо какую-то бляху, после чего быстро хлопнул по ней два раза:

— Вот портал к твоим, они передали.

Гном словно провалился в странный квадратный проём вместе со шкурой, на которой лежал.

— Добрый, — многозначительно заметила Жулдыз, играя интонациями так, что поняли только чистокровные орчанки.

— Дура ты, — не задержалась с ответом Акмарал. — Замолчи по-хорошему.

Подумала, не ограничилась словами; подошла и влепила сестре короткий подзатыльник:

— Тебя там не было, когда он меня с Ериком выручал.

Та задумчиво потерла затылок и удивлённо свела брови:

— …?

Но не успела сказать ни слова.

— Заткнись, — шипеть на сестру, словно кобра, конечно, нехорошо.

Но иногда очень хочется. Когда нужно.

* * *

— Дорогие дамы, у меня для вас есть несколько объявлений, — продолжил человек через четверть часа, неловко качаясь в седле. — Но начну с вопроса, поскольку раньше времени не было. Как вышло, что мы все проморгали появление гномов?

Орчанки стыдливо потупились. Метиска вздохнула.

— Ладно, с человеческим фактором всё понятно, — вслед за полукровкой вздохнул и хуман. — Я по сравнению с вами глухой, слепой и вообще не имею обоняния. Ладно, вы — здесь тоже были бурные эмоции, обсуждения. В общем, отвлеклись. Наверное.

— Не наверное, а именно так! — оправдываясь, поторопилась выпалить Жулдыз. — У тебя что, никогда так не бывало? С кем-то настолько увлекся, что всё вокруг как будто перестаёт существовать.

— Бывало, но сразу от всех четверых не ожидал. Если считать себя, то и вовсе от пятерых… А ваши хваленые кони? Почему они не подали сигнал?

— Неудобное место, — нехотя пробормотала хозяйка табуна.

Остальные девушки слегка отодвинулись от неё, разъезжаясь в стороны.

— Тогда будет ещё один неприятный вопрос. По какому принципу ты, дорогая, выбирала это самое место? Почему оно в итоге оказалось неудобным?

— Не ожидала, — с явным усилием елим призналась Асем. — Там же распадок типа оврага, а ветер с другой стороны дул. Они как бы снизу вышли, даже кони их не учуяли.

— Мне кажется, они охотятся именно на орков, — пробормотала тихо сестра. — Эти гномы. Знаешь, как специально готовились.

— Почему ты так думаешь? — человек не насмехался и не шутил.

Вместо этого он был собран и серьёзен.

— Я троих обнюхала. Как собака. — Дальше Жулдыз бросила поводья на шею жеребца и чуть сжала его бока коленями для усидчивости. Потом развела в стороны руки. — Что чувствуете? — спросила она сразу у двух соплеменниц.

Асем подъехала поближе, наклоняясь к рукаву гномьей рубахи (одежду сняли с одного из убитых и именно в ней сейчас щеголяла Жулдыз).

— Не пахнет вообще ничем! — добросовестно удивилась хозяйка табуна.

— Да, — коротко удивилась вслед за ней и сама Акмарал, понюхав уже правый рукав сестры. — Вернее, пахнет. Но травой. Я бы просто не отличила от запаха степи.

— Интересно, как такое может быть? — метиска ничего нюхать не стала, что было как раз понятно; но первой озвучила общий вопрос.

— Обработка специальным составом? — предположил человек под мерный перестук копыт. — Дамы, я полный профан в науке, но скажите как женщины. Есть какие-либо способы — ну а вдруг? — по которым вы могли бы попытаться определить?

— Что определить? — переспросила Асем.

У всех четверых вертелось что-то на языке, но никто пока не мог сформулировать точно.

— Если гномы вымачивали свои рубахи в специальном составе, это как-то можно понять?

— Я бы поставила тогда уже на амулеты, — задумчиво уронила темнокожая. — Но их мы собирать не стали — по ним нас и найти легче, случись вдруг что. Мы тебе говорили.

— Кстати, пришло в голову только что. Ещё ведь бывают системы из двух компонентов, — задумчиво протянул человек о чём-то своём, не заботясь о том, как его поймут. — Например, пропитка одежды плюс этот самый амулет. Два в одном.

— На стоянке я знаю, где набрать воды. Чистой, такой, чтобы ответить на твой вопрос, — уверенно заявила дочь хана, чуть доворачивая коня и меняя направление хода. — Только проехать надо будет на пару часов дольше и в сторону.

— Зачем нужна именно эта вода? — Вадим действительно не понимал.

— Берём чистую посудину, заливаем гномью рубаху. Если, как ты говоришь, она чем-то пропитана, уж этот-то состав в воде мы определим, — пожала плечами сестра. — Просто размочить эти добавки надо. Мы их учуем.

— Точно? — засомневался человек.

— Даже если он будет смешан с потом гнома, — спокойно подтвердила Асем.

— Нас трое, — подключилась и Акмарал. — Уж три женщины действительно не пропустят, если там что-то есть. Кстати! Можно так каждую рубаху через воду пропустить!

На всякий случай нескольких нападавших раздели после их смерти. Одежду снимали (и заворачивали с собой) преимущественно с тех, кого Вадим убил в голову. А что, не те сейчас времена, чтоб миндальничать.