Онлайн книга «Белая весна»
|
Но войска Валежного, кроме того, потрепаны в Фереях, они прошли далекий путь, они устали, не хватает провизии, фуража, больше всего – боеприпасов! Валежный напоминал себе портного, который из аршина сукна хочет выкроить мундир на двухметрового гвардейца. Но надо, надо… – Тор генерал! В палатку заглянул адъютант. Валежный оторвался от карты, взглянул без улыбки: – Чего тебе, дружок? – Антон Андреевич, там это… – Что? – Вас просят. – Кто? – Чилианцы… * * * Чего не ожидал Валежный, так уж точно явления чилианцев. На… бронеавтомобилях?! Один, два… аж десять штук! При виде генерала те оживились, зашевелились как-то… – Валежный-шэн? Антон Андреевич чуть поклонился, подтверждая, что он. Да. – Здравствуйте. С кем имею честь, торы? Вперед вышел один из чилианцев, одетый чуточку богаче других. Все они были в простой, даже неприметной одежде, но вот у этого в ухе болталась тяжелая золотая серьга. Знак принадлежности к высокородным в Чилиане. – Наши имена вам ничего не скажут, Валежный-шэн. За нас скажет это письмо. Валежный пожал плечами, осторожно принял потрепанный конверт, вскрыл его… И едва не открыл рот на виду у всей армии. Потому как письмо было от Мити. Дмитрия Ромашкина, гада такого!!! И что он пишет? «Друг мой! Прошу принять этот маленький презент! Пока я улаживал наши общие дела в Борхуме, у меня образовался некий избыток доходов, который я решил выгодно вложить. Надеюсь, вы одобрите. Все оплачено, включая доставку. Искренне ваш. Д. Р.». Валежный с интересом посмотрел на чилианцев: – И? – Валежный-шэн, это ваше. Чилианцы показывали на бронеавтомобили [8]. – М-мое? У Валежного даже голос сел. ЕГО?! Это – ЕГО?! Он что – спит? Да, наверное, заснул над картой… Ан нет. Ему вручают десять бронеавтомобилей, объясняют, что в них загружены боеприпасы – сколько поместилось, кланяются… Валежный едва сообразил поклониться в ответ в последнюю минуту. И приказал принести чего получше из трофеев, отдариться. За такое – не жалко. Хоть и пишет Дмитрий, что все оплачено, но… Валежный у себя позволил бы литр крови сцедить за эти автомобили. А тут вот… они взяли и просто приехали. Теперь-то он знает, что делать с Сарском! А если еще Алексеев вовремя подтянется… Митя, друг! Спасибо тебе!!! Русина, в дороге Настроение у Ильи Алексеева было… сложным. С одной стороны – на войну! И не надо больше сидеть в этом клятом Подольске, не надо разговаривать с людьми… война тем и хороша, что врага можно убить! Но! Анна мертва. Вся его родня мертва. А Маргоша… За несколько дней путешествия дама вымотала несчастного командира так, как это всему корпусу на марше не удалось. Она ныла, жаловалась, требовала, умоляла, даже угрожала выкидышем… так что Илья едва не рявкнул в сердцах, что это, пожалуй, лучший выход. Вот заниматься ему нечем, только бабские капризы разбирать! А с Маргошей еще ее мать, и брат, и дед Савва, и все смотрят так укоризненно… молчат, но смотрят! Ай, не наплевать ли! Не наплевать, в том-то и беда. Не так Илью воспитали. А это что? Вестовой. Корпус растянулся в движении на несколько километров. Собственно войско, сопровождение, обоз, артиллерия… поэтому вестовые непрерывно курсировали вдоль полка. Мало ли что… – Тор полковник, разрешите обратиться! – Слушаю? – Тора в красной карете плохо себя чувствует, умоляет вас прийти… Илья скрипнул зубами. На марше! Когда он занят по уши! Вот ему только и дела есть бегать по бабскому приказу! – Передай торе, что я поговорю с ней вечером. И того не стоило бы делать, но… Ровно через полчаса вестовой примчался обратно. – Тора плохо себя чувствует, она упала в обморок и… – Меня это не интересует, – оборвал Илья. – Благодарю за службу, больше на тору внимания не обращайте. – Есть не обращать внимания! Вестовой умчался, а Илья сосредоточился на своих делах. Полк на марше – это не просто так, им командовать надо. Внештатные ситуации здесь на каждом шагу возникают, вроде сломавшейся телеги, увязшей пушки, захромавшей лошади… командир хоть сам этим и не занимается, но кому приглядывать? То-то и оно… И тут бабские бредни?! Да гори оно ясным гаром! Илья и днем не пошел, и вечером не пошел… Маргошу он соизволил навестить только на следующий день. Подъехал к карете, привязал лошадь и залез внутрь. Тесно. Трое человек внутри, дед Савва на облучке. – Илюша! Маргарита просияла, повисла у него на шее. Илья волей-неволей обнял женщину. – Как ты тут, девочка? – Плохо… ох, плохо, Илюшенька! – Что не так? – Тошно мне, дурнотно… ребеночка нашего потерять боюсь! – Творец милостив, все будет хорошо… – И ты не приходишь, и страшно мне без тебя… Мать Маргариты и ее младший брат старательно изображали мебель, отгородившись двумя книжками. Илья оценил и коснулся поцелуем уголка губ Маргоши. – Все будет хорошо. А пока – прости, детка. У меня слишком много дел. – Какой смысл быть командующим, если у тебя нет свободного времени? Доверь что-то подчиненным… Илья качнул головой: – Не сейчас, Маргоша. Нет, не сейчас. Поверь, все будет хорошо, но нам надо очень много сделать… надо потерпеть. – Я потерплю. Только приходи почаще, умоляю… Воркование, шепотки, ласковые слова… Но почему Илья, выйдя из кареты, чувствовал себя так, словно по нему борона проехалась? Разве не должно общение с любимой доставлять радость? |