Онлайн книга «Белая весна»
|
– И то верно. Ежели что – за байки головой не платят… Платят, вообще-то. Но Яна не стала заострять на этом внимание. Поскрипела еще немного кроватью, расстегнула пару пуговичек, попрощалась, да и пошла себе. Чтобы дома поговорить с Топычем. * * * – Возок? Яна, это ж… – Лошадь. Топыч, лошадь… – А что с ней не так? – Ты сможешь ее запрячь? – Ну да… Чего там не смочь? – А что надо лошади на день пути? Что она жрать будет? – Энто… овес, сено… – Энто – сколько в килограммах? – Чего? Яна вздохнула. Как-то не сильно она с лошадьми возилась. Да, бывало и такое на кордоне, но не слишком часто – «уазик» был куда как удобнее. И не гадил. Совместными усилиями выяснилось, что лошади на день надо примерно двадцать – двадцать пять килограммов корма. Примерно пять кило овса, вдвое больше сена, а то и втрое, как работать будет, по паре килограммов отрубей и моркови. Соль нужна, вода нужна… Воду придется топить в ведре, на костре. Потому как пьет взрослая лошадь до восьмидесяти литров в день. Воды, не водки. Лошади нужно отдыхать – и кратко, и длительно. Лошадь нужно вываживать. Зимой, правда, лошадь пьет меньше. Но все равно – возня. Это на картинах все так красиво и вальяжно, а в жизни… она еще и гадит. И растирать ее надо, и накрывать на ночь. Но выбора все равно нет. Или они пробуют выбраться из города и добраться до деда Мишки и Машки, или… Еще не факт, кстати, что Федор Михайлович Меншиков не уехал. Что дождется их… Что им повезет… Марфа, конечно, говорила, что отец ждет. Ну так… сроки-то все, небось, прошли! Прохор и свою семью погубил, и ей хомут на шею нашел… ладно! Что Мишка, что Машка – два солнышка. Ради таких и задержаться не жалко, Яна б себе в жизни не простила, пройди она мимо. Но их отца это ни капельки не оправдывало. Топыч был настроен вполне уверенно, фуражом Яна собиралась разжиться в доме у Поганца, там и в сани погрузить. Вот как коня запрячь… Черт его знает! Но есть другой вариант. Если все складывается – рысью за Топычем, а уж с ним и запрягать, и все остальное… Яна отлично понимала, что если они возьмут этот куш… уходить придется сразу. И быстро. Разве что трактирщику его долю завезти. Матвея тоже понять можно: Яна для него идеальный вариант. Крови не боится, одиночка, мало того, скоро из города вовсе уйдет, никто и не узнает от нее ничего. Кстати, о Матвее… Яна почесала кончик носа и решила наведаться к Матвею за маленьким мастер-классом. А чего? Пусть он ее научит, как правильно запрягать лошадь! Вот и решится проблема, и за Топычем бегать не надо будет. * * * Лошадь Яна запрягала раз двадцать. Потом поняла, что не запутается во всей этой сбруе, и выдохнула. Теперь она не перепутает чересседельник с седелкой, а шлею с трензелем. Который, кстати, надо согреть в ладонях, а то железо холодное, а рот у лошади нежный. Тьфу, блин! Зачет по философии получить легче, чем лошадь заседлать! А еще эта коняга любит брюхо надувать. А этого никак нельзя делать, сбруя свалится… А еще лошадь лягается, кусается (больно) и толкается крупом (по́пом! Исподтишка!!!). Скотина! Еще и на ногу наступить норовит… Определенно, Яна не любила лошадей. А сейчас стояла, смотрела на симпатичный такой домик в два этажа, крепенький, каменный, на основательном (еще три этажа надстрой – выдержит!) фундаменте, и думала, что ломиться в ворота плохая идея. И лезть через забор – тоже. Там во дворе три собаки. Здоровущие… Можно перетравить, но жалко. Сонного зелья подсыпать? Так пока еще подействует, дурак не всполошится… А если… Идея была шальной и дурной, но почему бы ей не сработать? Ежели что? И Яна закопалась в барахло, которое было в доме. Вот когда настала пора вспомнить добрым матерным словом троих бандитов. Вещи, которые они нашакалили, Яна как в одной из комнат свалила, так и забыла. А там было кое-что нужное. Ей. Крытая шубка, в самый раз. Ну и шмотки кое-какие… юбка точно была… была велика раза в два. Яна плюнула, пробила ее дырками и утянула ремнем. Ушивать? Идите вы, граждане! Она потом эту юбку Топычу отдаст! Лошадь укрывать! Принципиально!!! Шитье она терпеть не могла. Но для первой стадии операции необходим был приличный внешний вид. * * * Собаки беспокоились. – Канава, поди выйди? Глянь, чего твои шавки бесятся? Бандит с лирическим прозвищем Канава, в девичестве – Фролка, лениво зевнул. – А… их знает! – Сказано тебе – глянь! – нахмурился хозяин. Повод для беспокойства у Егора свет Михайловича был! Денег в доме хранилось… много. Очень много. Да не бумажками, а серебром, золотом… Опасно? А каждый день в банк не наносишься, да и где тот банк сейчас! Надо в соседний город ехать, а погода-то разгулялась, вот и пришлось задержаться. А за деньги боязно. В такие страшные времена живем… тут и ограбить могут, и красного петуха пустить… ничего святого у людей нет! Совсем Единый забыл о чадах своих! Егор благочестиво сотворил знак Единого. И в церковь-то сейчас не сходишь… воистину, горе! Раньше-то как! Придешь, с батюшкой честь по чести побеседуешь, милостыньку раздашь, колокола послушаешь… говорят, колокольным звоном душа очищается. А сейчас… ох и тяжко жить на свете! На улице хлопнул выстрел. Потом еще один. Тут уж мужики не стали чесаться, а накинули кто что – и вылетели наружу. Бесились, лаяли собаки. А потом послышались быстрые шаги по тихой улице и отчаянный голос: – ПОМОГИТЕ!!! Женский голос. Молодой! – Хелп ми!!! Эдё муа, силь ву плэ! Мужчины переглянулись. Егор кивнул одному из подручных, и Кабан выглянул за калитку. Прямо на них бежала женщина. Явно молодая, красивая, в дорогом полушубке. – Эдё муа… Не добежав пары шагов, она рухнула прямо в сугроб. Кажется, потеряла сознание. Мужчины переглянулись. Ну был, был у Егора такой недостаток, падок он на красоток. А уж в нынешние времена, когда настоящих прелестниц днем с фонарем не сыщешь… – Заноси. Посмотрим, что за штучка. Кабан пожал печами и поднял женщину из сугроба. Ему это было несложно. |