Онлайн книга «Белая весна»
|
Вот как так получается? На словах жом Пламенный громко осуждал церкви, и за лицемерие их громил, и всячески пренебрегал, но… с супругой-то венчался по всем правилам! И кто тут лицемер? И эта… крыса летучая туда же! Пережиток прошлого, опиум для народа, бред сумасшедшего, отрыжка Средневековья… ну и не венчалась бы? Так нет ведь, еще и в фате в храм шла, как приличная. Смешно даже. Стоит, рыло постное… – Что вам угодно, жама? – Нам надо поговорить, жом Тигр. Тигр ни о какой-такой-рассякой надобности и близко не подозревал, но вдруг что полезное скажет? – Проходите, жама, – посторонился он. И все же не удержался: – Главное, чтобы супруг вас не приревновал, если узнает о нашей встрече наедине. – Не приревнует, – даже слегка польщенно отмахнулась жама. – Пламенный знает, что я верна только ему и Освобождению. Всему сразу? Или правильнее сказать – сразу всем? Тигр подавился своим ехидством и решил помолчать. А то ведь как выскажется… а дура эта злопамятная и подлая. С ней еще не всякая крыса сравнится, те милейшими созданиями бывают. – Проходите, жама. Что-то выпить? – Не пью. – Тогда просто присаживайтесь. Что привело вас ко мне? – Яна Воронова, – коротко ответила жама. – Кто это? Тигр порадовался, что ничего не налил. Впрочем, слюной он тоже отлично подавился и едва не скончался на глазах у дамы, отчаянно откашливаясь и отплевываясь. – Кха! ТЬФУ!!! КТО?! КАК?! Вопросов было очень много, пришлось их сплевывать вместе со слюнями, но жама поняла. И разъяснила подробно и обстоятельно. Были и у нее хорошие качества. Она искренне считала, что вокруг все дураки, а значит, и разговаривать с ними надо доходчиво. Объяснять по десять раз и не обижаться, если дойдет только на одиннадцатый. Ну дураки же! – Я приехала к мужу и обнаружила, что он расстроен. Тигр едва не подавился вторично. Расстроен? Да трехсотлетний клавесин – и тот не был бы расстроен больше! Валежный уже взял Беркут, считай, полстраны в руках врага, договориться не получается, на столицу он идет с четко выраженными намерениями, и за Петера им прилетит, тут и к гадалке не ходи. Лионессцы помогать отказались, Борхум закрыт, Ламермур – как получится, но добираться туда сложно. А вот Валежному несложно, он скоро будет в Звенигороде. Конечно, ведется агитация. Конечно, пропаганда работает. Но в том-то и беда, что работает она с обеих сторон! Пламенный яро убеждает, что торам власть давать нельзя. Вся власть должна принадлежать народу, земля – крестьянам, фабрики – рабочим, понятно, не всем, а отдельным представителям, но о таких пошлостях стараются не упоминать. Вот еще не хватало! И народ верит. Войско растет, но – медленно. Плохо как-то с этим делом сообразуется продразверстка. А проводить ее приходится, Петер, чтоб ему на том свете век на ежиках голым задом, страну оставил в глубокой разрухе. Так что… Поди убеди людей, что им нужно воевать за тех, кто обрекает их на голод. Кто-то пойдет, понятно, но качество таких войск оставляет желать лучшего. А «классово близкие», с которыми сведено знакомство по тюрьмам, тоже в бой не рвутся, им своя шкура ценнее собольей. Валежный тоже вел пропаганду. И нельзя сказать, что безуспешную. Разоренная страна, голод, холод, и вообще – при императоре было лучше! А поскольку при нем действительно было… не хуже, скажем так, народ слушал. Да и убийство императорской семьи Пламенному плюсов не добавило. Он-то рассудил так: нет человека, нет и проблемы. А поди ж ты! Мертвый Петер оказался хуже живого. Живой был тупым и трусливым. Мертвый… Что тут скажешь? Любит у нас народ мучеников! И поди объясни, что за все его дела Петеру еще мало досталось! Не помучился как следует! Если найдется выживший потомок императорского рода, то Валежному и трудиться особо не придется. Народ к нему кинется. И тот, что за императора, и тот, что сомневается. А деньгами его снабжают. Не особенно щедро, но деньги есть. И оружие, и продовольствие… хотя оружие они прекрасно и у противника отбирают. Так что… Да, можно сказать, что Пламенный расстроен. Рушится мечта всей жизни. И вторично ее осуществить не получится. Освобожденцы столько наворотили в несчастной Русине, что отныне жандармский корпус надо держать не для их поимки, а для их спасения. От рук ликующих народных толп. Которые с ликующим воплем: «Ага, попался, сволочь!!!» – раздерут в клочья любого освобожденца. Вместе с его идеями, да. И ликовать будут. Тигр даже не сомневался. Ни минуты. А что там про Яну? Можно подробнее? Жама Голубица не разочаровала. Как и любой женщине, ей было любопытно, чем занимается супруг. А то, во что он ее не посвящает, вдвойне интересно! Поэтому до секретных документов жама тоже добралась. И обнаружила, что у жома Пламенного совместные дела с Мишелем Вороновым. – Этот… бугор? [21] Тигр хотел выразиться конкретнее, но в последний момент спохватился, что разговаривает с дамой, и заменил термин на более пристойный. – Да, жом. Так что это за Яна Воронова? Тигр опустил глаза и решил почти сознаться. – Моя вина, жама. Я, дурак, подшутил, а ваш супруг, кажется, поверил… – Во что?! Тигр честно пересказал историю своего знакомства с Яной. И развел руками. Мол, в шутку сделал вид, что узнал ее на портрете. Но кто ж знал, что Пламенный это всерьез примет? Это же портрет! Да и сходство есть, но императорская семья большая, сколько веков они по бабам гуляли? Могло быть сходство, могло!!! И между императорской дочкой и крестьянской, к примеру! Или потомком брюхатой горничной, которая ушла из дворца, стала женой какого-нибудь мещанина… бывает же всякое! Хотя и не такое! Чтобы великая княжна, зная, кто приговорил ее, кто убил ее отца, и… вот так себя вела? Вы себе это можете представить? Такой выверт сознания жама Голубица, конечно, не представляла. – А кто же она тогда? – Да кто угодно! Мало у нас этих… эмансипэ? [22] Жама Голубица кивнула. Себя она, кстати, таковой не считала. Эмансипация? Что вы! Только Освобождение! А остальное от Хеллы! |