Онлайн книга «Белая весна»
|
– Тор генерал, – шевельнулись розовые губы. – Тора… – Даже во сне Валежный опустился на одно колено. За что и был вознагражден. Ему протянули белую ручку для поцелуя. Да, увидь Аделина Шеллес-Альденская и эту красавицу, и ее жест, величественный, изящный, она бы с досады все волосы у себя на голове вырвала. Хоть и хороша она была, но до такого совершенства недотягивала. – Я рада видеть вас, генерал. Вам кажется сейчас, что это лишь сон, но вы его обязательно вспомните. Верьте мне. – Это не сон, тора? – Жрецы говорят о душе. Когда человек спит, его душа покидает тело и путешествует. Иногда по его родному миру, иногда по соседним. Сегодня вы пришли ко мне в гости. – Это – другой мир? Вопреки всем представлениям Валежный паниковать не стал. Сон же! Душа, другой мир… да хоть бы что! Лишь бы еще на эту красоту посмотреть! Все же… война – это тяжело. Кровь, смерть, грязь, поневоле душа устает, ломается в ней что-то важное. А посмотришь на такое совершенство, и легче становится. Вспоминаешь, что в мире и красота есть, и вдохновение, и… и вообще! Хороша же! До невероятности! – Это другой мир, – подтвердила красавица. – Не волнуйтесь, тор генерал, с вами ничего не случится. – За такое и умереть не жалко! – не удержался Валежный. И был вознагражден благосклонной улыбкой и легким жестом, приказывающим встать. – Мне не нужна ваша смерть, генерал. Мне нужна ваша победа. – А уж мне-то как нужна, – вздохнул Антон Андреевич, поднимаясь с колена. – Все бы отдал, хоть жизнь, хоть душу… – Мне ваша душа не нужна, тор генерал. А вот слова мои вы запомните. Я та, кто покровительствовал императорской династии. И ее последняя представительница поклялась мне кровью и жизнью. Валежный напрягся. – Так одна из дочерей императора жива? – Жива, тор. Более того, она наследует трон Русины. Перед смертью отец передал ей наследство, и она приняла – все. Валежному чуть дурно не сделалось. – Кто?! Когда?! Где?! Хелла, а это была именно она, покачала головой: – Антон Андреевич, я вам сказать ничего не могу. У всех свои ограничения, у всех свои законы. Разве что на Звенигород идти подождите. Подождите в Беркуте. – А она… придет? – Тор генерал… Хелла погрозила тонким пальчиком, и Валежный смирился. – А долго ли ждать? – До лета успеете, – прозвенел хрустальный голос. И все начало таять. Исчезли хрустальные чертоги, исчезла красавица, и последней, появившейся невесть откуда, исчезла из его сна белая сова. Громадная, полярная неясыть. Впрочем, Хелла не обманула. Проснувшись, Валежный отлично помнил свой сон. И… Сон?! Или все-таки в этом что-то есть? Он не знал ответа. Но… может, и впрямь подождать в Беркуте до лета? Заодно и со «счастливчиками» разобраться? Тут недалеко, чего спешить? Заодно Логинов по тылам врага пройдется, Алексеев, опять же, закрепится – и чего еще надо? Подождет он чуточку, не переломится. Дочерей императора он помнил. Хотя и смутно. Вроде не красавицы… такие мышки серые… странно даже, в кого? Мать там красота невиданная… то есть уже виданная. До ночного видения Аделине далеко было. Увидит – узнает? Авось и узнает. Надо только в женские лица внимательнее вглядываться. А еще… С утра Валежный вызвал к себе адъютанта и распорядился о двух вещах. Первая – перепись населения в Беркуте. Поголовная, с регистрацией в комендатуре. Надо ж узнать, какой ущерб населению нанесли освобожденцы. Да и продукты раздавать, опять же, по списку. И вторая. Регистрация любого прибывающего в Беркут. В той же комендатуре. Чтобы у Валежного хоть шансы были встретиться с дочерью императора. Хоть какие… Яна, Русина – Смотри какой! Топыч показывал Гошке и Мишке обыкновенную медведку. Поймал, пока они на привал встали. Весной это несложно, она из нор вылезает, пропитание ищет. Эта, правда, ранняя, но и весна жаркая. Здесь, в Хормеле, всегда тепло. – Это кто? – удивился городской ребенок Гошка. – Какой страшный! – Мишке тоже раньше с медведкой сталкиваться не доводилось. Маша попросту пискнула и убежала к доброй тете Яне. А то ж! Если кто видел медведку, животное это жутковатое. Крупное, панцирное, и вообще… одни глаза чего стоят! Угрожающе разумные. Энтомологи таких тварей обожают, но вот остальные… – Это сверчок-крот! – со знанием дела объяснил Топыч. – Если такой заведется, считай, пропало! У нас-то не было, а вот в деревне за леском, там водились. Там песочек, озеро, вот… когда мы с батей туда ездили, он мне поймал показать. – А почему крот? – А вот, смотри, какие лапы! Что у крота! – А почему сверчок? – Так поет же! Гошка поежился. – Да… такого бы кому за шкирку запустить… Трое мальчишек переглянулись. И посмотрели туда, где рядом с костром сидела Яна. А рядом с ней… Вот кто бы сомневался? Жом Михаил! С недавних пор он Яне просто прохода не давал. Вежливо послать его не получалось, слов он не понимал, а убивать… Яна медленно дозревала до убийства во имя Хеллы, но справедливо опасалась реакции богини. Обидится еще за такой «подарочек». Яна бы точно обиделась. Вот и сейчас сидит она у костра, тискает Машку, которая так и ластится, так и лезет к ней на руки, а Михаил нудит рядом. – Тора Яна, вы самая удивительная женщина из всех, виденных мной! Вы не просто умны и красивы, вы потрясающе находчивы… И ведь слова-то все правильные, хорошие. Но если бы их говорил кто-то другой! А сейчас у Яны просто сил не было. И нудит, и моросит, и словно кислотой по крыше. Скоро разъест ее окончательно… да чтоб тебя! Мальчишки, вон, носятся, чего-то нашли, разглядывают, а она тут сидит… к ним подойти? Нет, уже определились, дальше помчались. Яна бы с удовольствием побегала бы с ними, но куда тут? – Они жука нашли, – пискнула Маша. – Большого! Стр-р-рашного! Букву «р» она научилась произносить совсем недавно, и теперь очень этим гордилась. – Бывает. – Яна бы тоже на жука посмотрела. Все приятнее, чем на Михаила. Но куда ж деваться? |